Йеллоуфейс

По предложению Эмили я начинаю интенсифицировать присутствие в соцсетях. До этих пор я публиковала в Twitter только случайные посты со всякой фигней и шуточки о Джейн Остин. Подписчиков у меня почти не было, так что все мои выкидоны фактически не имели значения. Однако теперь, привлекая внимание к своей книжной сделке, я хочу и должна производить правильное впечатление. Нужно, чтобы блогеры, рецензенты и читатели знали, что я из тех людей, которых, знаете ли, волнуют правильные вопросы.

Изучение твит-каналов Афины и ее единомышленников дает понять, на какие столпы сообщества мне следует ориентироваться, в каких разговорах участвовать. Я ретвитлю горячие ролики о чаях с пузырьками, MSG, BTS и каком-то сериале под названием «Неукротимый». Узнаю, как важно быть анти-КНРовкой (т.е. против Китайской Народной Республики), но при этом прокитайской (не совсем, правда, понимаю, чем одно отличается от другого). Я уясняю, что такое «розоватые»[16] и «танкиз»[17], и теперь слежу за тем, как бы случайно не ретвитнуть что-нибудь в поддержку тех или других. Послушно осуждаю то, что происходит в Синьцзянь-Уйгуре, и поддерживаю Гонконг. Едва я начинаю высказываться по этим вопросам, как счет подписчиков в день у меня вырастает на десятки, и когда становится заметно, что многие из них цветные или у них в био значится что-нибудь вроде #BLM или #FreePalestine, я понимаю, что нахожусь на верном треке.

Так, как-то разом, начинает обретать форму моя публичная персона. Прощай, малоизвестная Джун Хэйворд, исчезающая под сенью своего платана. И привет, Джунипер Сонг, автор крупнейшего хита сезона, — блестящая, загадочная, лучшая подруга покойной Афины Лю.

За несколько месяцев до выхода «Последнего фронта» рекламная команда предпринимает все усилия, чтобы о его существовании узнала вся Америка.

Они рассылают СЧЭ — сигнальные читательские экземпляры — по другим известным авторам в Eden, и хотя не у всех есть время на чтение, горстка бестселлерщиков находит добрые слова вроде «Увлекательно!» или «Неотразимый голос», которые Даниэла планирует напечатать на обложке книги.

Дизайн обложки сформировался примерно за год до релиза. Даниэла попросила меня сделать подборку идей для оформления на Pinterest (обычно авторы вносят посильную лепту в тематику и общий план обложки, но в целом мы признаем, что ничего не смыслим в арт-дизайне, и груз оформления перекладываем на чужие плечи). Я поискала в Гугле и нашла несколько симпатичных черно-белых фотографий самих рабочих Китайского трудового корпуса — одна из них показалась мне особенно удачной: около десятка работяг сидят и лучатся улыбками в глазок фотоаппарата. Я переслала этот снимок Даниэле.

«Как тебе? — спросила я. — Это теперь общественное достояние, так что и прав получать не нужно».

Но Даниэла и художественный отдел сочли, что образчик не вполне подходящий. «Не хотелось бы, чтобы это выглядело как исторический нон-фикшен, — ответила она. — Ты бы сама взяла это в руки, прогуливаясь по книжному магазину?»

В конце концов мы остановились на более современной трактовке. Название книги проступает крупными заглавными буквами на фоне абстрактного двухцветного изображения того, что выглядит как некая французская деревенька в огне. «Здесь нужны цвета, подчеркивающие смелость, эпику и романтичность, — написала мне Даниэла. — Также обрати внимание на иероглифы по краям суперобложки — это дает читателям понять, что внутри здесь кроется что-то своеобразное».

Обложка смотрелась весомо, серьезно, привлекательно. В ней как будто сосредотачивались все книги о Первой мировой, изданные за последние десять лет, но вместе с тем было что-то новое и захватывающе-оригинальное. «Прекрасно, — написала я Даниэле. — Просто нет слов».

Теперь, с приближением выхода книги, я начинаю всюду видеть ее рекламу — на Goodreads, Amazon, Facebook и Instagram. Рекламу размещают даже в метро. Мне об этом либо не сказали, либо я забыла, поэтому, когда я выхожу на Франкония-Спрингфилд и вижу во всю противоположную стену обложку «Последнего фронта», я так ошеломлена, что застываю на платформе. «Это моя книга. Это мое имя».

— «Последний фронт», — вслух читает позади меня женщина своему спутнику. — Джунипер Сонг. Хм!

— На вид неплохо, — говорит мужчина. — Надо будет глянуть.

— Да, пожалуй, — соглашается женщина. — Не мешало бы.

Меня пронизывает прилив радости настолько банальной, что я чувствую себя какой-нибудь выигравшей кастинг актриской. Сжав руки в кулачки, я азартно подпрыгиваю.

Хорошие новости растут как на дрожжах. Бретт присылает имэйл с обновлениями о продаже прав за рубежом. Права проданы в Германию, Испанию, Польшу и Россию. «Во Францию пока нет, но мы над этим работаем, — пишет Бретт. — Там вообще с продажами сложно. Если ты нравишься французам, значит, делаешь что-то глубоко не так».