Иерархия Неба и Земли. Том II. Часть II. Новая схема человека во Вселенной

Сэмюэл Батлер (Жизнь и привычка, с. 72) воображает себя кровяным шариком. «С другой стороны, – продолжает он, – если бы я был тем существом, составной частью которого являлся бы такой интроспективный кровяной шарик, я бы счел, что он лучше мне послужит, заботясь о моей крови и стараясь быть успешным кровяным шариком, чем размышляя о моей природе». Однако Батлер не осознал, того, что так как мы – это наши кровяные шарики, и они – это мы, наше осознание их – это их самосознание. Когда мы наклоняемся, чтобы разглядеть наши клетки, мы спускаемся до их уровня; когда они поднимаются, чтобы рассмотреть нас, они поднимаются до нашего уровня. Человек превращается в клетку, клетка – в человека: эта вертикальная метаморфоза не просто не является необычной – это сама суть всего жизненного процесса.

Я живу вертикально, а думаю горизонтально. Так же, как и мои подчиненные всех уровней (в той мере, в какой они вообще живут и думают). Если бы один из них обладал разумом высшего уровня и мог бы лицезреть своих сотоварищей, намеренных жить своей собственной жизнью, не учитывая общее благо, он бы наверняка поинтересовался, каким же образом, тем не менее, этому общему благу кто-то служит. Он мог бы затем размышлять о разуме, который управлял природой, спасая клетки, несмотря на них самих. Это было бы для моей сверхъестественно умной клетки проявлением самой смелой веры – перейти от подобных размышлений к осознанию невидимого человеческого «я», чтобы оно могло сказать о себе и своих сотоварищах: «Мы не одни в этом мире; существует Клетка, которая каким-то образом является и началом, и концом всей этой лихорадочной деятельности. И эта Клетка находится не где-то там далеко, в собственном отдаленном раю, а здесь в нас, она пронизывает нашу жизнь. Мы и есть эта Клетка, и она – это мы. Делая свои маленькие дела, мы делаем ее большое дело. Наши маленькие тела – это ее большое тело; наши маленькие жизни – ее большая жизнь: жизнь, качество которой хотя и происходит от нас, безмерно более совершенно во всем. Это правда, что ни какая клетка, путешествующая по миру, не может найти ничего, кроме других клеток и продуктов ее труда, и что ни одна клетка никогда не может надеяться постичь большую Клетку. Клетка-Лаплас, которая говорит, что она при помощи своего телескопа обыскала все небеса и не нашла ничего, кроме клеток и еще раз клеток, ищет не в том направлении. Ведь большая Клетка здесь, и у нее нет такого бытия, которого бы не было в нас. На самом деле это не я произношу эти слова, а она произносит их через нас. И загадка из загадок состоит в том, что она контролирует нас и вместе с тем зависит от нас, что она – это мы и вместе с тем не мы; что она имманентна в нас и вместе с тем неизмеримо более трансцендентна».

«Кто может сказать, где начинается и где заканчивается индивидуальность, является ли живое существо одним или множеством; это клетки присоединяется к организму, или организм распадается на клетки?». Бергсон, Творческая эволюция. Я считаю, что ответ в том, что единое существует, становясь множеством, а множество – становясь единым.