Иерархия Неба и Земли. Том IV. Часть V. Новая схема человека во Вселенной

Небесные силы считают целиком трансцендентными, особенно непосвященные: эти силы – всегда внешние по отношению к человеку, хотя в загробной жизни он может занимать равный им ранг и место. Но наряду с этой традицией существует традиция имманентности, согласно которой небесная иерархия отражена в глубине человеческого существа, так что он может отождествиться с любым ее порядком – или сразу со всеми[24]. Посмотрим, например, на японских ками («то, что наверху») – духов гор, ветров, деревьев, рек, моря, солнца, луны, звезд и т. д. до бесконечности. Хирата[25] молился им каждое утро: «Сначала благоговейно почтив великого Бога двух дворцов Исэ (богиню Солнца), 800 мириад небесных ками, 800 мириад ками-предков, все 1500 мириад, к которым устремляются большие и малые храмы… Я с трепетом молю, чтобы они соизволили исправить мои невольные прегрешения, виденные и слышанные ими, и, даровав мне благословение и поддержку в меру сил, которыми владеет каждый из них, побудили меня следовать божественному примеру и творить на своем пути добрые дела». Здесь нет и намека на имманентность. Однако Мунетада[26], современник Хираты, считал, что он может в созерцании постигать истинные отношения ками и человека, и что он сам может стать одним из них. Бунджиро[27] утверждал, что одержим богом. Стоит сказать, что существует важное отличие между типом личности, который просит высшие силы о вмешательстве и переживает его, и типом, который активно ищет единства с ними. Буддийский монах, который повторяет «Аум мани падме хум», – пример второго типа: эти шесть слогов символизируют шесть классов живых существ – богов, полубогов, людей, животных, промежуточных существ, обитателей ада, – с которыми он по очереди отождествляется, пока не вместит их все.

Демоны позднего иудаизма и христианства в какой-то мере были вариантами языческих богов См Robertson Smith, The Religion of the Semites, p. 121.

(iii) Семитская вера

У древних семитов демоны, или джинны, играли гораздо более заметную роль, чем ангелы, или боги, а развитие ангелологии, отличающейся от царства джиннов и уравновешивающей ее, произошло довольно поздно. В ветхозаветном учении об ангелах выделяют три этапа[28]. (1) «Сыны Божьи» – сверхъестественные существа, прислуживающие Яхве на небесах, его советники и придворные: иногда их отождествляют со звездами[29]. (2) «Ангел богоявления» – особый посланник Яхве, который почти не отличим от аспекта или внешнего облика самого Яхве[30]. (3) «Божьи посланники» отличаются от ангела богоявления тем, что совсем не похожи на Божество: их роль – прославлять Бога, следить, чтобы божественная воля исполнялась на земле, защищать хороших людей[31] и вершить правосудие над неправедными.

Едкий комментарий Д. X. Лоуренса о том, что еврейские ангелы были полицейскими и почтальонами, во многом оправдан[32]. Не будучи вездесущими, они превосходно умеют совершать полеты между небом и землей, где наделены большой властью, хотя и делегированной свыше. Хотя ангелы в высшей степени добры и мудры, они в основном выглядят как люди. Исключение составляют херувимы и серафимы. Первые сходны с грифонами и грозовыми облаками и составляют колеса Божьей колесницы-престола в видении Иезекииля[33]. Серафимы напоминают демонов-змеев, повышенных до ранга ангелов, где они, как правило, сохраняют свою змеиную форму: вероятно, это один из примеров «обращения регионов».

Здесь мы видим две тенденции: к разделению ангелов на статичных индивидов и чины, и к объединению их в единый динамический процесс, объединяющий все уровни. Так, ангелов, о которых говорит Филон, недостаточно: реальный посредник между Богом и человеком – Логос: менее личностная и раздробленная действующая сила, однако страдающая от абстрактности. Тем не менее автор четвертого Евангелия отождествляет Логос с Христом, Силой и Мудростью Бога. Он становится космическим принципом, деятелем внутри творения, хранителем мира. Ср. Gore, The Reconstruction of Belief, pp. 378 ff; and Inge, God and the Astronomers, p. 267.