Иерархия заговорщиков: Комитет Трёхсот

Только в чрезвычайной степени могущественное и хорошо организованное тайное правительство могло добиться того, чтобы Французская и большевистская революции привели к таким катастрофическим последствиям, и только оно было способно осуществить один из самых первых в новейшей истории геноцидов против буров в Южной Африке, и при этом избежать возмездия за свои чудовищные преступления, связанные с торговлей опиумом. Такие люди, как Адам Вейсгаупт, Ллойд Джордж, Жорж Клемансо, Вальтер Ратенау и д-р Джейкоб де Хаас, периодически делали заявления о сущности и составе этой экстремистской группы, именуемой Комитет 300, но пользы от этого было мало.

В «Биографии судьи Брандеса» д-р Де Хаас произнёс немало откровений. Говоря о происхождении «Бальфурской декларации», которая на самом деле представляет собой нечто гораздо большее, чем просто письмо, написанное Артуром Бальфуром (лордом Бальфуром) и адресованное Лайонелу Ротшильду, которое, после 2 ноября 1917 года, стало известно как «Бальфурская декларация», де Хаас высказал своё мнение о «тройственном противоречии»[10]:

«Тем не менее, переговоры правительств по сделкам подобного рода всегда держатся в тайне, и в это время обычно очень трудно найти их неопровержимые доказательства. Когда же ничего исправить уже нельзя, и событие затерялось в тумане веков, люди демонстрируют склонность писать мемуары и похваляться своей осведомлённостью о тайных деяниях, которые однажды потрясли мир».

Джейкоб де Хаас упомянул о том, что триста человек контролируют все мировые события, даже выборы американского президента, как, например, Вудро Вильсона и представителей, сопровождавших его на конференции Лиги Наций в Париже. Де Хаас был убит за то, что рассказал миру об огромной тайной организации под названием Комитет 300. Та же судьба постигла Вальтера Ратенау (1870–1922 гг.), убитого за то, что он осмелился открыто заговорить о тайных властителях из Комитета 300.

Но слова де Хааса и Ратенау, этих двух хорошо осведомлённых людей, по большей степени, не принимали всерьёз. В понимании людей для осуществления того, о чём говорили эти двое, было бы необходимо тайное общество невообразимых размеров, и, конечно же, их коллективный разум просто не мог допустить существования такой колоссальной организации, а раз не мог, то значит, её и не было. Вальтер Ратенау играл ключевую роль в переговорах, которые привели к заключению 16 апреля 1922 года Рапалльского договора, урегулировавшего отношения между Россией и Германией. Он был тем самым министром иностранных дел Германии, который обсуждал этот вопрос с русским комиссаром по иностранным делам и бывшим сотрудником царского Министерства иностранных дел Георгием (Юрием) Чичериным.

В то время как Великобритания и «союзники» вели споры с Россией относительно выплат военных долгов и предоставления России кредита, Германия и Россия провели тайную встречу в итальянском городе Рапалло, состоявшуюся 16 апреля. На этом совещании было достигнуто соглашение о том, что Германия признаёт большевистскую Россию и выдаст ей кредит. Как Германия, так и Россия аннулировали свои довоенные долги и претензии. Когда о договоре было объявлено, англичане и французы здорово переполошились. Американцы паниковали не меньше. Комитет 300 не одобрил далеко идущих результатов договора. По существу, Германия обвела вокруг пальца Великобританию и Францию, разрушив их планы торговли с Россией.

Казалось, что, несмотря на своё поражение в Первой мировой войне, Германия вновь готовилась бросить вызов Великобритании, оспорив её превосходство в торговле. Генуэзская конференция, которая должна была обеспечить Великобритании надёжное первенство в торговле с Россией, фактически состоялась в находившемся неподалёку от Генуи городке Рапалло. И Ратенау, и Чичерин, ничего не сказав членам Комитета 300, заключили всеобъемлющее соглашение между представляемыми ими двумя странами. В год, предшествовавший Генуэзской конференции, Ратенау неоднократно делал Великобритании и Франции предложение о заключении экономических соглашений, которые позволили бы Германии быстро оправиться от полного поражения в Версале. Если бы «союзники» приняли абсолютно справедливые предложения Ратенау, это могло бы предотвратить Вторую мировую войну.