Иерархия

В античном обществе собственность растворена в социальности полиса. Только в западноевропейском феодализме, в его эволюции намечается разделение власти и собственности, векторов их развития. Если принципом раннего феодализма был «Nulledeigneursanshomme» («Нет сеньора без человека», т. е. зависимого от него человека), то принцип зрелого и позднего феодализма был иным: «Nulleterresansseigneur» («Нет земли без сеньора»). Западная система со всей очевидностью сдвигалась в сторону отделения власти от собственности и приобретения последней доминирующих роли и значения. При капитализме эта тенденция восторжествовала полностью, породив такие феномены как «государство» (state), гражданское общество, политика и рынок – системой этих элементов и является капитализм.

Однако ни эта система, ни взаимообособление власти и собственности не являются ни нормой, ни чем-то данным навечно. Одна из характерных черт корпорации-государства – заключается в том, что оно принципиально и систематически стирает, устраняет границу между властью и собственностью (в равной степени оно стремится стереть или максимально истончить грань между монополией и рынком, политикой и экономикой, государством и гражданским обществом, и это понятно: корпорации-государству как рыночному монополисту или рынку-монополии в одном «лице» не нужны гражданское общество и политика, место последней занимает комбинация административной системы и шоу-бизнеса).

Определенные черты грядущего «государства-корпорации» мы можем увидеть в номенклатурной («азиатской») составляющей строя, шедшего со стороны «Востока» на смену господству третьего сословия. Применительно к исторической практике это не только опыт коммунистического государства, но также теория и опыт построения корпоративного государства в Италии или, заметно иначе, – в Германии. Собственник сам становился объектом и либо изымался из оборота, либо над его собственностью появлялась тень другого владельца – представителя той или иной номенклатурной или управленческой структуры – владельца всего комплекса «системы собственности», как минимум, фактического совладельца ее прежних объектов.

В настоящее время сформирован класс новых, виртуальных форм собственности. Биржевая торговля приносит больше прибыли, чем товарная! Но самое интересное происходит на внебиржевом рынке, где напрямую – без посредников или с участием ограниченного круга дилеров – заключаются контракты, нередко индивидуально «скроенные» под специфические нужды участников. Исчерпывающей статистики по данному рынку нет, но понятно, что это наиболее быстрорастущий рынок, зато без четко выработанной системы стандартов и контроля. Этот рынок – поле творчества, появления всевозможных финансовых инноваций и технологий. Основными творцами на нем выступают крупнейшие банки и финансовые институты Великобритании (42 % всех сделок) и США (25 %). Главной составлящей внебиржевого рынка являются свопы. Самые популярные из них – контракты на учетные ставки (76 %) и на курсы валют (11,5 %). На акции приходится лишь 1,9 %, а на сырьевые товары – всего 0,6 %.

Просто абсурд!! Но эта система позволяет финансистам богатеть независимо от цен на товары. Россия и арабы с их нефтью, японцы и китайцы с их электроников – это десятые доли процента от богатств финансистов! И кто, получается, хозяева мира?

Последний писк моды на внебиржевом рынке – кредитные деривативы. Гринспен охарактеризовал их как наиболее важные инструменты, которые он видел за десятилетия. Согласно опубликованному обзору Международной ассоциации по свопам и деривативам (ISDA), ежегодный рост кредитных деривативов составил 123 %! Этот рынок еще десять лет назад был равен практически нулю, а к настоящему времени перевалил за 20 трлн. долларов. Возникновение данного сегмента рынка коренится в секьюритизации ипотечных кредитов начала 90?х, однако реальный его рост вызван реакцией финансовых институтов на преодоление разрушительных тенденций азиатского кризиса конца XX века и стандартизацией документации, предпринятой ISDA в 1999 году.