Йерма

Все, что силы мои сломило,
для тебя я терпела, милый,
и тебя я ношу, как рану,
и тебе колыбелью стану!
Но когда же ты станешь сыном?

Пауза.

Когда тело дохнет жасмином.
Заплетись на заре, вьюнок,
заиграйте, ручьи, у ног!

Йерма еще поет, когда входит Мария с узелком.

Йерма. Ты откуда?

Мария. Из лавки.

Йерма. Так рано?

Мария. Я бы и раньше вышла и ждала у дверей. Знаешь, что я купила?

Йерма. Кофе к завтраку, сахару, хлеба.

Мария. Нет. Кружев, три мотка ниток, ленты и цветную шерсть. Деньги мужнины, он сам мне их дал.

Йерма. Кофточку хочешь шить?

Мария. Нет… Я… ну, понимаешь…

Йерма. Что с тобой?

Мария. Уже… случилось. (Опускает голову.)

Йерма встает и восхищенно смотрит на нее.

Йерма. Через пять месяцев!

Мария. Да.

Йерма. А ты знала?

Мария. Конечно.

Йерма (с любопытством). Что же ты чувствуешь?

Мария. Не пойму. Грустно мне как-то…

Йерма. Грустно. (Хватает ее за руку.) Когда это случилось? Скажи, ты недоглядела?

Мария. Да.

Йерма. Ты, верно, пела, да? Я всегда пою. Ну, скажи…

Мария. Не спрашивай. Ты когда-нибудь держала в руках живую птичку?

Йерма. Да.

Мария. Вот и это так… только в самой крови…

Йерма. Как хорошо! (Смотрит на нее растерянно.)

Мария. Не знаю, что и делать. Ничего я теперь не знаю.

Йерма. Про что?

Мария. Ну, что мне делать. Надо будет мать спросить.

Йерма. Зачем? Она старая, все перезабыла. Ты ходи поменьше и дыши потише, словно у тебя в зубах роза.

Мария. Люди говорят, он потом ножками пинается.

Йерма. Тогда его и полюбишь, тогда и скажешь: мой сынок!

Мария. Мне все же стыдно.

Йерма. А что твой муж сказал?

Мария. Ничего.

Йерма. Он тебя очень любит?

Мария. Он не говорит, но когда ко мне подходит, взор у него трепещет, как зеленый листочек.

Йерма. Он знал, что ты?…

Мария. Да.

Йерма. Почему?

Мария. Не знаю. Он в первую же ночь про это сказал и целовал меня в щеку, и мне все кажется, что ребенок светлым голубком скользнул мне в ухо.

Йерма. Счастливая ты!..

Мария. Ты это лучше меня понимаешь.

Йерма. А что толку?

Мария. И правда… Почему так случилось? Из всех, кто тогда вышел замуж, ты одна еще…

Йерма. Да. Конечно, бывает и хуже. Елена ждала три года, а прежде, материны ровесницы, и того больше. Но два года и двадцать дней тоже немало. За что мне такое мучение? Ночью выйду босая в патио и хожу, хожу… Так и с ума сойдешь.

Мария. Ну что ты! Как будто старуха… Да и грех жаловаться. Сестра матери моей ждала четырнадцать лет, а какого родила ребенка!

Йерма (жадно). Какого же?

Мария. И плакал, как теленок, и стрекотал, как кузнечик, и мочился нам на юбки, и за косы нас таскал, а когда ему пять месяцев исполнилось, стал царапаться.

Йерма (смеется). Это ничего, стерпеть можно.

Мария. Ну, как сказать…

Йерма. Да что уж! Когда моя сестра кормила, у нее вся грудь потрескалась, боль ужасная, зато чистая, хорошая, здоровая боль.

Мария. Говорят, с детьми намучаешься…

Йерма. Ты больше слушай. Так говорят плохие матери, слабые. А на что им дети? Ребенок – не роза, без мучений не вырастишь. Я думаю, на них уходит половина нашей крови. Но это хорошо, это правильно, так и должно быть. У каждой женщины крови хватит детей на пять, а когда их нет, кровь становится ядом, как у меня.

Мария. Прямо не знаю, что со мной…

Йерма. Люди говорят, первый раз страшно.

Мария. Посмотрим… (Робко.) Ты так ловко шьешь…

Йерма (берет узелок). Давай, накрою тебе распашонок. А это что?

Мария. Это пеленки.

Йерма. Хорошо. (Садится.)

Мария. Ну… До свиданья.

Подходит к Йерме, та нежно касается ее живота.

Йерма. По камням не бегай.

Мария. До свиданья. (Целует ее и уходит.)

Йерма. Приходи поскорей. (Сидит у столика, как в начале картины; берет ножницы, кроит.)

Входит Виктор.

Йерма. Добрый день, Виктор.

Виктор (он сосредоточен и очень серьезен). Где Хуан?

Йерма. В поле.

Виктор. Что ты шьешь?

Йерма. Пеленки крою.

Виктор (улыбается). Вот как!

Йерма (улыбается). Обошью кружевами.

Виктор. Будет девочка, Йермой назовешь.

Йерма (вздрагивает). Что ты сказал?

Виктор. Я рад за тебя.

Йерма (еле дыша). Нет… Я не для себя. Я для Марии.

Виктор. Что же, может, и ты за ней следом. Вам бы нужен ребенок.

Йерма (печально). Нужен!

Виктор. Так чего ж ты? Скажи мужу, чтоб поменьше думал о работе. Он все деньги копит – и накопит, а кому он их оставит? Ну, я погнал овец. Передай Хуану, пускай берет тех двух, что он у меня купил, а насчет прочего – пускай подумает. (Улыбается и уходит.)

Йерма (пылко). Да, пускай подумает!