Иероглиф «Измена»

– Это займет слишком много времени, – улыбнулся Цу. – У меня есть список. Вот здесь, в кожаном мешочке, что висит у пояса. Снимите его и развяжите, сам я не могу, учитывая то, во что превратились мои пальцы.

– Если ты честно будешь служить государю, тебя вылечат, – сказал Богу и сделал знак пыточному мастеру снять мешочек.

Тот снял мешочек с пояса Цу и положил его на стол.

– Список там, – заверил Цу и почти вплотную подошел к столу. – Он записан особыми иероглифами, но я помогу вам его прочесть…

– Хорошо, – кивнул Богу и развязал мешочек.

В мешочке тут же возникло какое-то шевеление.1

– Прочь! – закричал Ши Мин. – Это обман!

Все повскакали с мест и лишь могли наблюдать как за какое-то мгновение из мешочка выскочило уродливое насекомое и впилось прямо в лицо наклонившемуся над мешочком Цу.

– Ядовитая сколопендра, – прошептал Лу Синь.

Лицо Цу распухло, почернело, из глаз потекла кровь, и он упал на пол бездыханным.

– Негодяй! – вскричал Богу.

– Убейте ядовитую тварь, чтобы она больше никого не покусала!

Сколопендру раздавил пыточник, при этом она еще долго извивалась и корчилась, стараясь ужалить. Когда труп бывшего начальника Цу унесли, Богу сказал:

– Мы так и не вызнали у него никаких тайн.

– Разве что узнали о смерти Бирюзовой Царицы.

– Да, но что нам это дает… – разочарованно протянул Ян Синь.

– Погодите отчаиваться, – проговорил Лу Синь. – По крайней мере, мы узнали одно: то, что Цу предатель и примыкает к заговорщикам из тайного общества.

– И что с того?

– Брат, ты, кажется, оборотень… – начал Лу Синь.

– Допустим.

– А значит, при желании можешь принять чей-то облик. Например, облик господина Цу.

– Да, могу, но зачем?

– Смерть его мы будем держать в тайне. Ты примешь облик Цу и будешь исполнять обычные его обязанности – господин Богу поможет тебе в этом.

– Да-да, – заверил Богу.

– И тогда нам не нужно будет искать заговорщиков, – закончил мысль Лу Синь. – Заговорщики сами найдут тебя. И ты выведаешь у них все тайны.

– Это дельная мысль! – обрадовался Богу. – А я ведь совсем было потерял надежду…

– Только тело настоящего Цу надо тщательно скрыть.

– За этим дело не станет, – заверил товарищей Богу. – В Северном дворце много бездонных колодцев, хранящих безымянные кости. А теперь не угодно ли отправиться снова ко мне – скоро рассвет, беда если нас здесь заметят.

– Верно, – кивнул Лу Синь. – Едемте к вам, уважаемый начальник.

– Я прикажу устроить чайную церемонию, – сказал господин Богу.

– Чай? – переспросил Лу Синь. Что-то словно кольнуло его в сердце, какое-то сладкое и болезненное воспоминание. – Что ж, чай сейчас будет как нельзя кстати.

Цзюань 13 ВСТРЕЧА В ТЕМНОТЕ

Не бойся дня, но бойся ночи-
Она слепая, как стрела.
Она пугает и морочит
За мглой оконного стекла.
Зажги светильник, флейту в руки
Возьми и что-нибудь сыграй.
Не бойся славы, бойся скуки,
А впрочем, сам и выбирай.
Встречай гостей, пришедших с тьмою,
Поставь им крепкого вина.
И ночь лишит тебя покоя
И будет, как и ты, пьяна.
И будет той, какой ты хочешь,
Среди неверного огня.
Послушай же: не бойся ночи,
Не бойся ночи, бойся дня.

Мудрецы говорят, что сильнее всего навевает уныние крик мула в глухой деревне и вид одинокой девушки у окна. А еще те же самые мудрецы утверждают, что лучше встретиться с разъяренной тигрицей, чем с девушкой, которая истомилась от одиночества и скуки. Может быть, мудрецы и преувеличивают, но в случае с Юйлин Шэнь эта поговорка (оказалась поразительно справедливой.

Дни текли однообразно с тех пор, как Ши Мин вместе с оборотнем Яном Синем уехали в столицу.

Юйлин страшно гневалась на то, что ее, будто слабую девицу, оставили в поместье на попечение старой Бинь. Ничто не утешало девушку: ни чтение старинных книг, ни игра на цитре и флейте, ни прогулки по огромному саду. С каждым днем Юйлин все больше одолевала досада, и оттого ее щеки бледнели, будто луна на исходе. Юйлин даже стихи перестала сочинять: до того опротивела ей собственная бездеятельность. К тому же она не могла ни подать вестей своей сестре, ни от нее получить весточку, а Юйлин очень беспокоила жизнь ее несчастной замужней сестры… Словом, судьба нашей красавицы захромала, да еще, похоже, на обе ноги!

– Нет мне удачи ни в чем! – жаловалась Юйлин садовым цветам и деревьям. – Хотела получить степень цзиньши, так нет, провалилась на экзамене, да и то только потому, что хитрый господин первый каллиграф распознал во мне женщину. В земли Жумань не смогла поехать – оказалась свидетельницей заговора, свидетельницей, которую, видите ли, нужно беречь как зеницу ока! Ах, сердце разорвется от досады! И не с кем поговорить, не с кем поделиться своей печалью!