Иероглиф «Измена»

Они быстро, перепрыгивая с крыши одного здания на другое, добрались до главных императорских покоев. Юйлин удивлялась тому, как быстро бегут ее ноги, как делают гигантские скачки, да и все тело при этом не чувствует ни малейшей усталости. Видно, волшебный порошок обладал еще и такими свойствами. И Юйлин мысленно поблагодарила учителя Медноволосого Тжонга.

– Здесь находится опочивальня императора, – шепотом сообщил Юйлин Тжонг. – Видишь вон те окна, что едва светятся? Но мы не пойдем через окна, не душегубы же мы какие-нибудь. Мы войдем через двери, как и подобает лекарям и достойным жителям Империи.

Юйлин усомнилась в том, что их с Тжонгом можно назвать достойными жителями Империи, но смолчала и последовала за возлюбленным.

У первых дверей, разумеется, стояла стража – недремлющая и вооруженная до зубов. Но Тжонг поднес к губам какую-то трубочку, дунул в нее – в шеи стражникам впились тоненькие иглы. Теперь стражники стояли по-прежнему, но глаза их остекленели, а тела казались деревянными.

– Они спят и проспят до тех пор, пока я не вытащу иглы, – сказал Тжонг. Он поводил ладонью над замком, тот щелкнул и открылся.

– Чудеса! – ахнула Юйлин.

– Воровская волшба, – кивнул Тжонг.

Они вошли в огромные дворцовые покои.

– Это зала перед опочивальней, – шепотом сообщил Тжонг. Здесь тоже находится охрана, а также евнухи, приставленные выполнять любое желание императора…

– Как ты их всех усыпишь? Неужели у тебя хватит стрел на такую прорву людей?

– Нет, – самодовольно усмехнулся Тжонг. – Я не стану их усыплять, потому что они и так дрыхнут без задних ног, презрев свой долг перед государем. Идем к лестнице, только тихо. Нам надо подняться в опочивальню.

Лестница, вся резная и узорчатая, даже не скрипнула под легкими шагами вора и его подруги. Перед дверями опочивальни дремали на стульях два евнуха Тжонг повел рукой перед их носами, и они захрапели вовсю.

– Усыплять бдительность легче всего, – сказал Тжонг и с помощью воровской волшбы отпер дверь.

В опочивальне еле горели круглые шелковые фонарики-ночники. В их свете роскошная позолота и яркие тяжелые шелка занавесей казались тусклыми и ненастоящими. Здесь было много цветов – их густой, тяжелый аромат почему-то напоминал о тлене и смерти.

Юйлин со священным ужасом посмотрела в сторону задернутого занавесями императорского ложа.

– Неужели мы подойдем к самому императору?-испуганно прошептала она.

– И подойдем, и станем говорить с ним, – уверенно заявил Тжонг. – Ведь император – отец подданных, мы, выходит, его дети. С чего детям бояться отца?

– Но наш разговор услышат!

– Нет. Есть заклятие, которое я наложу, чтобы ни одно слово, произнесенное в стенах этой комнаты, не было услышано снаружи. Не волнуйся. Я знаю свое дело. – Тжонг пробормотал заклятие, вздохнул: – Ничего не поделаешь, от этого заклятия мы с тобой стали видимыми. Порошок не действует. Ну да ладно, все равно сюда никто не войдет. Настало время навестить императора.

Они с Юйлин подошли к ложу, Тжонг бесстрашна отодвинул занавесь, и Юйлин, трепеща, увидела спящего повелителя Яшмовой Империи.

Жэнь-дин выглядел совсем юным и при этом невероятно изможденным. Лицо в свете ночных фонариков казалось безжизненным, вокруг закрытых глаз залегли синеватые тени, губы были бесцветными и покрыты сухими корочками…

– Ого, – тихо присвистнул Тжонг. – А дело-то гораздо серьезнее, чем я ожидал.

– Что такое? – спросила Юйлин.

– Наш государь при смерти, – ответил Тжонг. – Видно, плохо его лечат дворцовые лекари!

Тжонг наклонился над лицом Жэнь-дина и послушал его дыхание. Потом выпрямился и гневно сверкнул глазами:

– Мерзавцы, неучи! Они думают вылечить нервное расстройство смесью миндального молока и гипса! Да это убивает императора вернее, чем яд! Он истощен!

– Как ты догадался? – спросила Юйлин, но Тжонг будто и не слышал этот вопрос. Он бесшумно придвинул к ложу императора маленький столик и принялся вытаскивать из складок своей одежды какие-то связочки кореньев и травы, бутылочки с настойками, чашки с порошками. Последней на свет явилась маленькая медная ступка с пестиком – неизменный спутник всех лекарей.

– Я приготовлю целебную смесь, а ты мне поможешь, – сказал Тжонг Юйлин. – Умеешь пользоваться пестиком и ступкой?

– Да уж как-нибудь, – усмехнулась Юйлин.

– «Как-нибудь» не надо, нужно все делать очень тщательно. От этого зависит жизнь императора, – сурово заметил Тжонг. И Юйлин посерьезнела:

– Я приложу все усилия, поверь!

И началось составление лекарства. Тжонг выбирал из пучков какие-то особые корешки и травы, тщательно осматривал и обнюхивал их, потом клал в ступку, а Юйлин растирала их в порошок, постукивая пестиком. Затем пришел черед жидкостей и какой-то густой мази, остро пахнущей травами. Тжонг дал Юйлин маленькую деревянную лопаточку, чтобы как следует все перемешать. Затем он вынул из рукава плотный шелковый лоскут и выложил на него густую смесь из ступки. Запах при этом был такой, что Юйлин еле удерживалась от того, чтобы не зажать нос, но Тжонг смотрел строго и внимательно, и она прониклась его настроением.