Иероглифы Сихотэ-Алиня

Он высвободил, а потом и снял с плеча автомат. Пока медведь разделывался с остатками портянок, Почуйко повернулся к нему лицом, нашел сучок для упора и, приложившись, дал первую очередь из автомата. Медведь дернулся и, точно прислушиваясь, стал медленно поворачивать голову в сторону ели. Андрей прицелился поточнее и дал еще одну очередь.

Тут им овладела такая отчаянная радость, такое распирающее грудь ощущение полного счастья, расплаты и мести, что он забыл обо всем на свете и все стрелял и стрелял, дико вопя при этом:

— Ого-го!

Будь у него опыт, Почуйко все-таки проверил бы, на каком сучке он стоит. Но опыта у него еще не было. И в тот момент, когда прошитый десятком пуль медведь круто развернулся и грохнулся на бок, сучок под Андреем треснул. Почуйко схватился было за ствол ели, но выпустил из рук автомат. Пытаясь подхватить оружие, он отпустил елку и, цепляясь руками за ствол, полетел вниз.

Автомат упал прикладом на корень, затвор сорвался с боевого взвода, и оружие само по себе дало короткую очередь. Андрей услышал эту очередь и, крикнув: «Ратуйте!», шлепнулся на песок. Последней его мыслью было: «Отак от и вмирают».

Встреча у заводи

Прозрачная вода реки тихонько позванивала в лозняке. На ель села пичужка и, глядя вниз, изредка посвистывала. Из тайги доносились шорох и потрескивание, словно кто-то большой и осторожный ходил вокруг да около, а на опушку выйти боялся.

Почуйко очнулся, пошевелился, ощупав бока и ноги, приоткрыл один глаз и охнул. Болела пятка, болели ободранные о ствол руки, болело все тело. Дышать было тяжело. Он опять закрыл глаза, прислушался. Было тихо.

Но через несколько секунд он ясно услышал торопливые шаги. Потом затрещали кусты, и Андрей с ужасом подумал: «Медведи на помощь идут!»

Он вскочил на ноги и опять бросился к спасительной ели.

Из кустарников возле заводи выскочил потный деятельный Пряхин с автоматом в руках, а за ним — Вася Лазарев, Сенников и Губкин.

Почуйко сразу повернулся к ели спиной и, заложив необутую, сочащуюся кровью ногу за обутую, полез в карман за кисетом. Пряхин бросился было к нему, но споткнувшись о ведро, чуть не упал, чертыхнулся и издалека крикнул:

— Что тут случилось, Почуйко? С кем вы бой ведете?

Андрей оторвал кусочек бумаги и, свертывая цигарку, равнодушно ответил:

— Тут такое дело, товарищ старшина, получилось. — Он заклеил цигарку и стал хлопать себя по карманам. — Пийшов я по рыбу. Ну ловлю. Дайте мени серников хтось… — Сенников торопливо протянул ему спички. Почуйко прикурил, прищурил левый глаз, затянулся. — Так вот — ловлю. Хорошо ловлю. И потребовалось мени в воду слазить. Только я зняв сапог, а тут откуда ни возьмись вот ця холера. — Андрей небрежно показал ногой на медведя. — Хоп мой сапог и — рычить нахально. Я кажу: «Отдай». Рычит, собака, та ще и лапой замахивается. Ну вот и… — Почуйко показал окровавленную пятку, — якось и зацепила. Я, конечно, разозлился страшенно и всадил в нее маленько зарядив. А потим стоял и думав: як бы мени исхитриться да вот с этой шкуры сапоги пошить? Бо в одном сапоге службу нести погано. Так вот я и у вас спрашиваю: чи можно, чи неззя с той шкуры сапоги сшить? И какие они выйдут — яловые чи хромовые?

Всю эту невероятную историю Почуйко рассказывал совершенно спокойно, с тихим раздумьем хорошо поработавшего, но все ж таки попавшего в неприятность человека. Все четверо прибежавших ему на помощь товарищей стояли перед невозмутимым, круглолицым, со вздернутым носом и поблескивающими маленькими озорными глазками Андреем и никак не могли разобрать — правду он говорит или разыгрывает.

Вывалившаяся из ведра рыбина свидетельствовала, что Почуйко действительно ловил рыбу — и удачно. Медведь действительно хватил его за голую пятку — это тоже было видно. Да и сам медведь, огромный, неуклюжий, лежал между ними и Андреем как самое верное доказательство его геройства и правдивости всего рассказанного.

Все четверо то улыбались, то, взглянув на медведя, на окровавленную пятку Почуйко, хмурились, но молчали. Сенников первым понял, что их обманывают. Он ткнул медведя ногой и строго сказал Почуйко:

— Слушай, ты не валяй дурака! Ты толком расскажи, что тут случилось.

— Слушай, Сенников, — важно ответил Почуйко и затянулся махорочным дымком. — Це ты дурака валяв, когда змияку побачив: одеялу до горы подняв. Загородывся! А того не подумав, шо змияка пид одияло пролезть могла. А я, брат, честно робыв, понял?

Аркадий побледнел, но ответить не успел. Ноги у Андрея подкосились. Опираясь спиной о ствол ели, он сполз на землю и тихонько охнул:

— Устав я, товарищ старшина. Отдохнуть трэба…

Пряхин наклонился к нему, участливо спросил:

— Вам очень плохо, Почуйко?

Андрей не ответил, он лишь натужно вздохнул: острая боль корежила побитое тело.