Иерусалим правит

Слегка вздрагивая, Эсме придвигается поближе ко мне. Какое-то время она сидела рядом с Симэном. Она настояла на том, что должна поехать. Я в конечном счете согласился, что ей следует продолжить работу над картиной и сделать карьеру. В конце концов, наше будущее никак нельзя назвать полностью обеспеченным. Симэн просит всех показать себя с лучшей стороны, потому что чуть позже посмотреть на нас приедет сэр Рэнальф Ститон. Он не уточняет, что обращение Ститона к Голдфишу поможет вернуть финансирование. Хотя я не очень доволен актерскими амбициями Эсме, заставлять другого делать то, что ему не нравится, — просто не в моем характере. Как нередко говорил Малкольм Квелч: то, что человек делает в собственной спальне, — это вопрос личного вкуса; а то, что он делает в гостиной, всегда должно быть вопросом социальной честности.

Я совершенно не сомневался в любви и уважении Эсме и полностью доверял ей, несмотря на нетипично ревнивое поведение миссис Корнелиус, которая рано утром поинтересовалась у меня, не собираюсь ли я поработать в Каире сутенером. Я спокойно и даже холодно ответил ей, что есть довольно значительные различия между сутенером и, к примеру, агентом. Я не видел ничего дурного в том, что мужчина готов поддержать свою невесту, которая стремится сделать карьеру. Большинство мужчин, со значением добавил я, стали бы ревновать, услышав о том, что их возлюбленные мечтают об успехе. И все же, как показали события, возможно, миссис Корнелиус испытала, пусть и ненадолго, искреннее беспокойство о сопернице, почувствовала некий намек на опасности, которые всем нам угрожали в будущем. Tel de l’acier en fusion, mon sperme emplit son anus. Je vous aime toutes les deux. Il n’y a aucun mal à être en vie. Wir steckten in einer Maschine, die weissglühend and weich war, die jedoch hartesten Stahl zerquetscht hätte. Das Mahlwerk serrieb uns. Blut spritze. Blut spritze. Sie wollten Vergeltung, den Tod. Sie baten um Gott, um den gnädigen, strafenden Jesus, der in dieser Stunde der Offenbarung über sie gekommen war. Plötzlich war ich missgelaunt…[404]

Le sang jaillissait[405]. Больше я ничего не помню.

Сладкая. Я любил. Сладкая, сладкая. Я любил. Сладкая. Нет больше сладкой, сладкой. Да, я любил.

Коршун, посланный на разведку своими приятелями-падальщиками, раскинул крылья высоко вверху, на полпути к пику пирамиды, и подзорные трубы наблюдателей-орнитологов повернулись, чтобы не выпускать птицу из виду. Мы прибыли в одно время с экскурсией Британского орнитологического общества, организованной «Куком»: «Посмотрите на египетскую экзотику и повстречайте старых знакомых на зимовке!» Тур, как сказала мне одна взволнованная матрона, также включал посещение основных древностей. Дама вручила мне аккуратно свернутую сине-белую брошюру, написанную прозой, вполне достойной Уиды[406]. Прежде чем один из охранников вежливо выпроводил даму со съемочной площадки, я вернул ей листок и переключил внимание на камеру и нашего режиссера, который, подобно большинству из нас, облачился в удобную дорожную одежду.

Подручный оператора даже надел шорты хаки, а сам О. К. Радонич щеголял в ярко-желтом костюме для гольфа, купленном накануне у «Дэвиса, Брайана и Ко» на Вест-стрит. Эти портные славились в Сербии утонченностью типично английского покроя. Конечно, на британском чиновнике, играющем в гольф, этот наряд мог выглядеть почти изящно. Но на Радониче он смотрелся так, словно серб позаимствовал курортный костюм Пьеро, причем на несколько размеров больше нужного. Однако оператор казался вполне довольным покупкой и носил костюм с таким видом, как будто наконец отыскал идеально модную вещь.

Для Грэйса и его ящиков поставили палатку. Он помогал актерам и одеваться. По совету Симэна он нашел ассистентку — невысокую круглолицую еврейку. У нее был небольшой опыт работы в европейском салоне красоты в «Шепардз». Она оказалась умелой, хотя и неприветливой. Говорила она только на иврите, арабском и немного на французском, так что с большинством из нас почти не общалась. К счастью, Грэйс, как выяснилось, знал и французский, и иврит, и даже, казалось, несколько слов на арабском. Мои опасения, уже заслоненные событиями прошлой ночи, были позабыты почти полностью: я видел, что мы создали эффективную команду, способную работать в духе товарищества, который обеспечивает наибольшую результативность и наилучшие художественные достижения.