Иерусалим правит

— В Китае так же обстоят дела с кули[347], - сообщил мне профессор Квелч. Он не раз бывал в археологических экспедициях на Дальнем Востоке. — Я был тогда совсем молод. Но я могу сказать вам, мистер Питерс, что ни Александрия, ни Каир не в силах соперничать с публичными домами Макао или Шанхая. Такие милые маленькие создания… Можно подумать, что они с другой планеты! Боюсь, у меня слишком старомодные вкусы. Современные девицы оставляют меня равнодушным.

— Ну, зависит от того, тшто ты хошь, верняк, — сказала миссис Корнелиус.

Она облачилась в шляпку в стиле Гейнсборо[348] с синими кружевами и была готова встретиться с удовольствиями и испытаниями Александрии.

Она подмигнула своему новому «кавалеру». Я едва не начал ревновать, хотя и понимал, что узы, которые связывают миссис Корнелиус со мной, куда сильнее мимолетных прихотей. Чуть поодаль от нее, одетая в матросское платье, шла Эсме в сопровождении повеселевшего Вольфа Симэна, который, без сомнения, обрадовался возможности снова покомандовать. Он надел бледно-голубой костюм, казавшийся слишком тесным. Симэн прибавил в весе не меньше стоуна с тех пор, как мы покинули Лос-Анджелес. Я подумал: если он часто страдал от морской болезни, как же ему удалось удержать в желудке такое количество еды? Эсме, улыбнувшись Симэну, которого она, очевидно, обхаживала в расчете на главную роль в фильме, приняла руку, протянутую мной. Я повел возлюбленную следом за миссис Корнелиус. На раскачивавшемся трапе она шаталась, как бумажная кукла. Испуская клубы зловонного черного дыма, катер доставил нас на пассажирский причал, а оттуда мы направились во временное жилище на присланном из отеля автомобиле. Когда я увидел круглое лицо нубийца, сидевшего за рулем, то на миг решил, что мистер Микс вернулся, чтобы раскрыть свой тщательно продуманный трюк. Но я быстро понял, что этот негр, пусть и красивый и вполне жизнерадостный, не имел ничего общего с моим другом, который был куда более утонченным.

— Боюсь, местные жители покажутся вам чем-то вроде rudis indigestaque moles[349], - заметил профессор Квелч на берегу реки, отталкивая зазывал ротанговой тростью. — И сам город практически не представляет археологического интереса. Его буквально растащили разные захватчики, как вам известно. — Он прикрыл рот длинными пальцами и захихикал, как будто сказал что-то непристойное.

Его брат пошел вместе со мной к причалу. Я обменялся с ним рукопожатием, тщетно пытаясь сдержать слезы.

— Удачи, — пожелал я.

— И вам того же, дружище. Малкольму стало лучше, как вам кажется, когда я подлечил его содовой с капелькой «Гордонс»? — Он подмигнул и добродушно потрепал меня по руке. — Удачи и вам, старый кореш. Если я услышу о ваших пленках и о вашем негре, то найду способ передать весточку.

Истинная привязанность выражалась в этих скупых словах и жестах. Воодушевленный, я отсалютовал капитану и забрался в автомобиль, сев напротив надменного герра Симэна и нетерпеливой Эсме, которая, как всегда, радовалась посещению нового города с новыми магазинами. Миссис Корнелиус устроилась рядом со мной.

— Надеюсь, холодное пиво у них тутотшки есть. Это все не слишком по-английски.

Когда я заметил, что было около шестидесяти пяти градусов[350] — в Лос-Анджелесе такая погода казалась нам прохладной, — она ответила, что всегда ненавидела теплое пиво, даже зимой.

Прежде чем автомобиль тронулся с места, капитан Квелч наклонился к открытому окну и вполголоса сообщил мне:

— О, между прочим, друг мой, похоже, закон все же дотянулся до бедняги Болсовера. Я слышал, что его сегодня должны арестовать. Наркотики, очевидно, — вот бедолага. — Он подмигнул и послал мне воздушный поцелуй, а потом шагнул в сторону.

— Помните, дорогой мой мальчик, — сказал он вслед тронувшемуся автомобилю, — доверяйте только Богу и Анархии.