Иерусалимский покер

Я тоже думал, но меня занесло прошлой ночью, возился с десницей Божией и все такое.

Что-то случилось? Ты чем-то расстроен?

Только из-за себя самого. У нас тут едва не произошла катастрофа.

Что случилось?

Ранним утром пошли слухи, что крестоносцы возвращаются.

Что? Снова? А мы-то здесь сидим! Быстро, мы должны подать сигнал и занять посты.

Охолони, это просто слухи, оказалось, что никто на нас не нападает. Хорошо, правда?

Хадж Гарун вздохнул, шлем у него опять съехал. На глаза старику пролился дождь ржавчины.

Конечно. Какое облегчение.

Вот и я о том же.

Расскажи-ка мне.

О чем?

О слухах.

Ах да. Что ж, все предзнаменования были правильными. Крестоносцы экипировались как следует, с ног до головы в доспехах, с чудовищными лошадьми и неуклюжими осадными машинами, мечи звенят, палицы болтаются, шипастые булавы и тяжелые копья, все звенит, грохочет и лязгает, словом, при полных регалиях.

На глазах у Хадж Гаруна выступили слезы.

Не нужно, прошептал он. Я знаю, как они выглядят.

Ой, прости, конечно знаешь. Ну так вот, эти благородные христианские рыцари дошли аж до Константинополя и решили там отдохнуть, а заодно разграбить этот добрый христианский город, как положено добрым христианским рыцарям, и всласть повеселиться, поубивать, пожечь, пограбить, а потом делили добычу, как пристало добрым христианам, – упоительно, такая интересная игра, но вот зверства им прискучили, они сказали: «Хватит!» – и решили: да и бог бы с ним, с Иерусалимом.

Это был Четвертый крестовый поход, сказал Хадж Гарун, вытирая слезы и улыбаясь. Ему явно полегчало.

Конечно. Он самый.

А все походы с пятого по девятый не принесут большого вреда.

Рад слышать. Значит, у нас с тобой есть время расслабиться и отдохнуть. Я вижу, у тебя с собой твой надежа-рог. Ну и мощный сигнал ты подал несколько минут назад.

Я был в конце туннеля, как раз подходил к лестнице.

Ясно. Так ты просто возвещал о себе или в этом сигнале была необходимость?

Мне показалось, кто-то промелькнул за скалой.

Ага.

Но это была игра воображения.

И все?

Да, это была тень от моего факела.

Уж это они запросто, я – то знаю. И как там внизу? Что-нибудь необычное было?

Нет, я просто стирал белье на персидском уровне.

Почему именно на персидском?

Там горная вода, кристально чистая и свежая.

Ясно.

И потом я ждал, пока белье высохнет. Я обычно вывешиваю белье просушиться на ночь.

Да ты что. А почему?

Становится гораздо белее.

Да ну. А почему?

От луны.

Конечно. Я и позабыл.

Белье в лунном свете делается гораздо белее.

Теперь я понял, хотя раньше даже и мысль такая мне в голову не приходила. Ты просто кладезь новых сведений.

Смотри, пресвитер Иоанн. Ты когда-нибудь видел такие белые кухонные полотенца?

Конечно нет. Они просто удивительно белые, вот что я тебе скажу.

Спасибо. Не хочешь прогуляться?

Отличная мысль, просто замечательная. Мне позарез нужен свежий воздух, надо освежить голову после ночи у карточного стола в табачном дыму. Прогулка, да, вот именно то, что нам сейчас нужно.

Они заперли рог в сейф и вышли. Хадж Гарун прихватил с собой кухонные полотенца и гордо нес их, демонстрируя людям на улице.

Вот оно как, подумал Джо, очередное доказательство безумного вмешательства луны в дела смертных. Просто никуда от них не деться, от этих новых доказательств, а время-то все идет, раз – и настало. Прямо-таки удивительно. Впечатляюще. Чем дольше я живу, тем больше впечатляюсь.

Глава 7Хадж Гарун

Да я себя неплохо чувствовал во времена персидского нашествия. Просто из-за тогдашних своих сексуальных опытов я век-другой был несколько не в себе.

Хадж Гарун и О'Салливан брели по Мусульманскому кварталу, в целом придерживаясь восточного направления.

Прямо перед нами, сказал Хадж Гарун, знаменитая церковь крестоносцев. Ты ее знаешь?

В смысле, Святой Анны? Знаю.

А ты бывал в гроте?

Это где родилась мать Пресвятой Девы? Бывал.

Хадж Гарун задумчиво кивнул.

Может, тогда ты мне объяснишь, почему в Писании так много важных вещей происходит в гротах. Почему так? Почему все всегда случалось в пещерах? Просто потому, что там уютнее?

Пещеры, пробормотал Джо. Христианство поначалу было гонимой религией, как и большинство других, я полагаю. Слушай, а почему ты так редко разговариваешь при Каире и Мунке? Они тебе не нравятся?

Да нравятся, застенчиво отвечал Хадж Гарун. Вообще-то очень даже нравятся. Они добрые и честные, и мне нравится их целеустремленность. Они хорошие люди.

Ну и что? Почему же ты не хочешь при них разговаривать?

Хадж Гарун повернулся к Джо и открыл рот. Большинства зубов у него уже не было, во рту оставалось всего несколько пеньков.

Камни, прошептал он. Две тысячи лет люди кидали в меня камнями, кричали на меня и оскорбляли, потому что считали, что я безумец. Что ж, может, оно и впрямь так.

Джо обнял старика за плечи.