Иешуа, сын человеческий

Довольный тем, каким оказалось начало при входе в город, Иисус покорно пошагал за пригласившим его, а толпа в молчаливом почтении двинулась за ними.

Не ждал Иисус новой каверзы и чуть было не опростоволосился. Они миновали торговую площадь, которая, отделив от себя зевак, умножила значительно толпу, следовавшую за Иисусом. Она бурлила, делясь с присоединившимися к ней тем, что произошло у ворот города, а затем при входе в него — очевидцы не стеснялись приукрашивать события, и возгласы восхищения неслись из толпы беспрестанно. И все же эти возгласы не помешали Иисусу уловить одинокий плач, донесшийся справа, из поперечной улицы. Вот горестные стенания были подхвачены плакальщицами, и тоска волнами накатилась на Иисуса и толпу.

— Переждем, — не то посоветовал, не то твердо определил пригласивший Иисуса в дом свой. — Не пристойно переходить дорогу похоронной процессии.

Иисус кивнул согласно.

Он даже не подумал, что это может быть очередная каверза саддукейско-фарисейская. Смерть, по его убеждению, — не предмет для всяческих игр. Когда же процессия начала приближаться, когда неутешный плач матери, потерявшей единственного сына-кормильца стал невыносимым, Иисус понял, что остаться в стороне он просто не сможет, ибо священнослужители и книжники получат тогда право насмехаться над ним, и те успехи, те ростки признания его как проповедника, какие только что появились, засохнут без полива и без должного плодородия земли.

«Не поддамся! Свершу через силу!»

Когда похоронная процессия поравнялась с ним, Иисус поднял руку.

— Остановитесь!

Подошел к гробу, положил ладонь на чело мертвого юноши и почувствовал, как лоб теплеет. Провел к глазам — веки вздрогнули. Тогда он громко возвестил:

— Он будет жить! — затем, уже тише, но с железной твердостью в голосе повелел юноше: — Встань! Утешь матерь свою словом своим!

Свершилось! Толпа возликовала. Мать залилась слезами радости. Иисус же попросил пригласившего его:

— Продолжим путь. Я очень устал и жажду отдохновения.

Ему и впрямь можно было позволить себе полный отдых, ибо он восторжествовал, а саддукеи и фарисеи, роя ему яму, сами оказались в самой глубине. Не вдруг они выкарабкаются из нее. Во всяком случае — в Капернауме.

Неожиданное откровение

Триумф. Такого он даже не ждал. Вокруг него — толпы народа. И, главное, не только галилеяне, но много среди уверовавших в него из Иудеи, даже из Самарии, а вражда самаритян и иудеев давнишняя и очень устойчивая. Приходят и приезжают, и далеко не единицы, люди даже из соседних с Израилем стран, приводя или привозя на исцеление немощных. Он не отказывал в исцелении никому, ни израильтянам, верным закону Моисея, избранным Господом, ни идолопоклонникам-многобожникам, за что простой народ превозносил его, а фарисействующие всячески хулили. В иных городах даже настраивали народ против него. В таких случаях он покидал негостеприимный город до лучших времен, вовсе не огорчаясь, ибо за воротами его вновь окружали почитатели и шли за ним толпами, куда бы он ни направлялся.

Многие из почитателей были им исцелены. И даже женщины, которые не только сопровождали его, слушая Живой Глагол Божий, но и служили ему бескорыстно, в благодарность за исцеление и любви ради. Особенно выделялась среди них своей заботливостью, своей любовью Мария Магдалина, которую излечил он от падучей, угнетавшей ее многие годы. Молодая женщина пыла жгучей красоты, огненно-привлекательная, очень похожая на ту нубийку, которая искушала Иисуса в Храме Озириса. При виде Магдалины Иисус вновь испытал то же искушение: ему страстно хотелось прижать к себе статную красавицу, тем более, как он видел, она тоже желала этого и поначалу даже откровенно высказывала это свое желание; но он не мог переступить обета безбрачия, а Магдалина, вскоре понявшая это, изменилась до неузнаваемости, превратившись из влекущей к себе соблазнительницы в заботливую мать.

Вначале за Иисусом неотступно следовали только Сусанна, Мария Магдалина да матери Андрея с Симоном и Иакова с Иоанном, но после одной из его проповедей их прибавилось.

А произошло вот что. Исцелив немощного, Иисус начал обычную свою проповедь о вере в Бога не показно, а внутренне, о вере душой и сердцем, без суеты и показухи, не прося ни о чем Всевышнего, ибо он знает больше о всех нуждах молящегося; и тут один из молодых мужчин, можно сказать, еще юноша, потеснив свою мать, стоявшую впереди него, занял ее место, чтобы лучше видеть и слышать пророка, — Иисус, увидевши это, прервал свою проповедь и после паузы спросил оттолкнувшего свою мать:

— Отчего ты неуважителен к матери своей, родившей тебя и вскормившей грудью своей?

— Но она — женщина, — с недоумением пожал плечами юноша, ибо он по примеру отца своего, по примеру других мужчин относился к женщинам свысока и считал это само собой разумеющимся.