Иесинанепси / Кретинодолье (сборник)

Впрочем, кретины оказались очень робкими, одновременно боязливыми и общительными. Первое время они вообще не показывались, и Буваз с членами команды сначала решили, что высадились на необитаемом острове. Только ирландский матрос Алистер Макду, самый молодой на борту, заметил, по его словам, какого-то гоблина, который убежал в тот момент, когда они выбрались на берег скалистой бухты. Но, учитывая известную склонность Макду и ему подобных к суеверию, капитан не придал никакого значения этому сообщению. Остров длиной приблизительно в двадцать миль был почти полностью занят скалистыми горами и выглядел пустынным и неприветливым. Его очертания повторяли форму рыбы, если судить по изображению на карте, но один из тех, кто видел остров воочию, сравнил его — не без живописной выразительности — с большой пепельницей, похожей на те, что можно увидеть на столиках кафе. И действительно, с обеих сторон он был обнесен высокими влажными, постоянно сочащимися скалами, которые сходились на оконечностях и едва прерывались одним-двумя разломами; у подножия одного такого разлома и располагалась бухта, где высадились моряки с «Капитона». Они сумели проникнуть в расщелину в форме камина, стены которой, казалось, сходились над их головами. И едва они сделали несколько шагов, как очутились в середине острова. Его внутренность почти полностью занимала узкая долина, зажатая между крутыми обрамляющими скалами. Местами ложбину разрезали расщелины, подземные горловины, иногда переходившие в пещеры. И сама долина, и эти горловины, и, разумеется, пещеры были освещены плохо, и при самых благоприятных обстоятельствах солнечный свет проникал туда лишь по нескольку часов в день. Бóльшая часть острова почти всегда оставалась в тени. В тени сырой, нездоровой, между скалистыми стенами всегда в испарине, а иногда с текущими ручейками. Флоры и фауны почти не было. На берегу, там, где скалы спускались менее круто, между скатом и морем, ютился песчаный — с песком твердым и слизистым — участок, который щетинился жесткими травами и худыми, чахлыми растениями. Карликовые деревца, мох, редкие кустарники с длинными побегами, откуда выбегала мелкая живность вроде кротов и зайцев. В центре острова было еще хуже: почти повсюду голые скалы и большей частью даже без скудной растительности внешнего побережья. Над изрезанными гребнями кружили морские птицы, а также несколько стервятников, чье присутствие в этих местах удивляло. Матросы отправились на поиски пресной воды, и это подвигло их пересечь остров и совершить новые открытия.

Им пришлось пройти до северной оконечности долины (вытянутой, как и остров, с севера на юг), чтобы найти источник. Ключ подпитывал крохотную лагуну, вода из которой при переполнении должна была утекать через какую-то подземную трещину, так как другого истока не наблюдалось. В воде плавало несколько волокнистых водорослей, а среди хаотических каменных россыпей, через которые ключевая вода текла маленьким бурным ручейком, старший помощник капитана Коустер обнаружил следы, о значении которых не приходилось сомневаться. Несколько обломанных палок, уже без веток и коры, что могло быть сделано только чьей-то рукой; грубо ошлифованные булыжники, своеобразные доисторические орудия и, наконец, — последнее и заключительное открытие — в грязи, окаймлявшей небольшую лужицу, след ступни.

Значит, на острове имелись жители. И действительно, очень скоро капитан их обнаружил. Починка жаровых труб парового котла заняла больше времени, чем он рассчитывал, и ему пришлось пробыть ровно девятнадцать дней на проклятом, как его прозвали матросы, острове. В контакт с аборигенами капитан вступил на девятый день.