Йестердэй

Василий Сретенский, Афанасий Полушкин Йестердэй

Необходимое предисловие

Эта книга не была бы написана, если бы один мой знакомый не прислал мне, то ли по ошибке, то ли намеренно, чуть ли не все файлы со своего компьютера, а другой не всучил что-то вроде дневника, который он вел в течение нескольких недель летом 2008 года.

Дневник – слово не совсем подходящее. Еще менее подходит слово «записки». Наиболее точно определил этот жанр один литературный критик, представляя ныне забытую книгу: «бормотание главного героя просто так, ни о чем».

Автора этого «дневника», я знаю и недолюбливаю уже лет двадцать пять.

Впрочем, оба эти утверждения: и «знаю», и «недолюбливаю» относительны. Мне всегда казались, по меньшей мере, странными его бесцеремонность по отношению к друзьям и, в особенности, к их вещам; демонстративная дружба с чужими детьми и домашними животными (при отсутствии собственных); умение вести задушевные беседы с совершенно незнакомыми людьми. Да, мы кивали друг другу в студенческие годы, попадая в одну кампанию, с периодичностью раз в полгода и даже пару месяцев работали сторожами в одной бригаде, но в разные дни. Охраняли мы консерваторию. Только не спрашивайте от кого.

Учились, кстати, на разных факультетах одного университета. Он – на журналиста, я на историка. Только не спрашивайте зачем.

А в следующие двадцать лет мне вполне успешно удавалось не встречать его у общих знакомых и не брать в руки те сорок с лишним периодических изданий, в которых этот мой знакомый размещал свои, с позволения сказать, статьи. И я не считаю, что прожил эти двадцать лет зря.

Имя и фамилия этого моего знакомого стоят на обложке книги: Афанасий Полушкин. Сам же он везде, кроме военкомата и нескольких отделений милиции, отзывался исключительно на имя Пол.

Эта информация приводится здесь только для того, чтобы не возникало путаницы по поводу авторства всего того, что помещено ниже. Дело в том, что примерно год назад я имел сомнительное удовольствие беседовать с Полом, причем дважды.

Первый раз он заявился ко мне домой на взводе, без звонка, с молоденькой девушкой. Девушка была симпатичная. Все остальное – просто отвратительно. Он требовал выдать ему «файлы Сретенского».