Йестердэй

В общем так: Васька Сретенский познакомил меня с девушкой, которая стала впоследствии моей женой. Она была его однокурсницей. А я был дурак. В смысле, только что из армии вернулся.

И кстати. Мое собственное решение номер два. Уход в армию.

После школы Иван поступил во что-то там экономическое имени Плеханова, Марат и Васька – в МГУ. Один на мехмат, другой, на исторический. Я, которому было все равно, пошел учиться в Московский заборостроительный институт (МЗСИ). Это было не мое собственное решение, а тычок под зад со стороны отца плюс умоляющие глаза матушки. В Афганистане-то наш ограниченный контингент только-только начал кого-то там интернационально душить. Да, душманов, как раз.

Воооот. А в конце первого года обучения, я внезапно понял, что не хочу быть заборостроителем. Хочу быть писателем. А поскольку золотая рыбка в ту пору как-то не ловилась, то решение это привело к уходу из института прямо в Советскую армию с дальнейшими неясными перспективами поступления не то на филфак, не то на журфак. Все того же МГУ. Все, кто встретился мне на пути в том мае говорили, что я дурак. Все, кроме Васьки Сретенского. Тот сказал, что мне нужно сменить мозги.

Мозги, кстати, в армии меняют кардинально, но все же не до конца. Поэтому намеченный план я выдержал, и с ярлыком Иванушки-дурачка, за просто так потерявшего два года, очутился на журфаке, по квоте для пролетариев. Ну а дальше понадобилось двадцать пять лет, чтобы оказаться снова здесь в Ямках, у разбитой мойки на кухне, режущим размороженные кальмары на крупные куски, чтобы сварить их в белом вине, остудить, смешать с болгарской фетой, норвежскими креветками и грецкими орехами, потому что Арина к вечеру обещала зайти.

Все остальные мои решения были либо следствием тех двух судьбоносных, либо принимались под влиянием обстоятельств и желаний других людей.

[пауза]

И вот что я еще что интересно. То, что я две недели назад решил не пить ничего спиртного, это что-то значит? И я сам его принял? И что-то теперь изменится?

[пауза]