Иезуит

Вокруг огня разместилось не менее двухсот индейцев, а перед ними, лицом к Иштвану, стоял высокий широкоплечий негр. Его лоб, щеки и подбородок были выкрашены белым цветом, поверх которого колдун так умело нанес темно-серые мазки, что издалека казалось, будто у него нет лица, лишь один голый череп. Тело Духа Смерти, покрытое алыми и желтыми красками, напоминало пламя, особенно когда он двигался. В темные кучерявые волосы были вплетены небольшие кости и тонкие острые палочки, а косточки меньшего размера, связанные лианой, служили колдуну ожерельем. Глядя на него, Иштван невольно содрогнулся.

Дух Смерти стоял, расставив согнутые в коленях ноги, и напряженно смотрел на инков. Приглядевшись, Иштван заметил, что вокруг Айа Найи нарисованы в песке магические круги, в которых лежат какие-то фигурки.

Колдун вдруг подпрыгнул, подхватил с земли бубен и принялся стучать в него, одновременно исполняя какой-то затейливый танец. Ритм его постепенно ускорялся, Дух Смерти, притоптывая и кружась, двигался все быстрее. Красно-желтые мазки на его коже шевелились, и казалось, что тело Айа Найа погружено в пламя. Туземцы, как завороженные, следили за каждым его движением.

Иштван моментально узнал этот прием. «Ого! Он пытается вызвать состояние экзальтации. Ничего себе!»

В самом деле, Айа Найа, казалось, уже ничего не понимал, находясь в каком-то буйном трансе. Он подпрыгивал, приседал, кружился в диком танце, потом вдруг остановился, воздел руки к облакам и громко, раскатисто крикнул:

— Ло-о-а-а-а!

И, снова ударив в бубен, продолжил свою буйную пляску. Руки и ноги ходили ходуном, казалось, даже земля под ним содрогалась. Вот он снова замер и закричал, подняв лицо к небу:

— Ло-о-а-а-а! Дух, при-и-ди-и!

Так продолжалось не менее получаса. Безумный танец с бубном сменялся дикими криками, пока вдруг тело его не затряслось в жутких судорогах. Колдун упал на колени и, подняв руки, завопил:

— Спасибо-о, Ло-о-а-а!

Корчась, словно от боли, он наклонился к самой земле и затих, изредка вздрагивая. И вдруг резко выпрямился, лицо его стало торжественным и надменным.

— Кто звал меня? — раздался голос, столь низкий, что Иштван почувствовал боль в ушах.

Он с удивлением смотрел на колдуна и пытался понять, как тот умудряется говорить столь густым басом. А индейцы, до этого сидевшие неподвижно, вдруг разом зашевелились и пали ниц.

— Поднимитесь! — приказал Дух Смерти все тем же невероятным голосом.

Дикари снова сели, а Айа Найа задал вопрос:

— О чем вы хотели спросить?

Иштван услышал дрожащий голос Сампа Анки:

— Умрет ли кто-нибудь из нас в ближайшее время?

Колдун прикрыл глаза и принялся раскачиваться из стороны в сторону. Вдруг он резко остановился и, выбросив вперед руку, указал пальцем на Чалли Атука.

— Он!

Парень тихо ахнул и закусил губу. Похоже, он нисколько не сомневался, что предсказание исполнится. Иштван сжал зубы: Господи, только не он!

Между тем Дух Смерти тяжело вздохнул, лег на спину и словно задремал. Инки, сочувственно косясь на Чалли Атука, сидели неподвижно. Так прошло минут десять. Наконец колдун вздрогнул и поднялся. Казалось, из него выкачали все силы. Собрав разложенные на земле фигурки, он встал и молча направился к лесу. Несколько мужчин последовали за ним.

Выбравшись из своего укрытия, Иштван подошел к индейцам. Они потихоньку приходили в себя. Он наклонился к Сампа Анке и спросил:

— Куда они пошли?

— Провожать Айа Найу, скоро вернутся.

Помолчав, священник кивнул на неподвижно сидящего Чалли Атука.

— Он и правда умрет?

— Да, — мрачно кивнул юноша.

Иштван шагнул к Атуку и тронул его за плечо.

— Пойдем.

Тот вздрогнул и послушно последовал за ним в хижину. Усадив индейца на лежанку, Иштван принялся его осматривать. Глаза, уши, язык, руки, ноги… Ничто не предвещало близкой кончины.

— Ты не умрешь! — уверенно сказал священник. — Ты совершенно здоров. Скоро мы пойдем в Куско, и там ты станешь жрецом, вот увидишь.

Атук слабо улыбнулся, в его черных глазах мелькнула надежда.

Он умер на третье утро. Плач его сестры разбудил полселения. Иштван, последние дни с беспокойством наблюдавший за Атуком, был в бешенстве.

"Бежать?! Обязательно, но сначала я выясню, что здесь происходит! И если этот размалеванный дикарь виноват в том, что мои планы второй раз срываются, ему несдобровать!"

Он внимательно осмотрел тело, но причины смерти так и не обнаружил.

Через два дня после похорон Иштван сказал Сампа Анке:

— Я хочу этой ночью еще раз проследить за Стеной Духов.

— Ты ведь уже ходил туда и ничего не увидел.

— А вдруг сейчас повезет?

Юноша помолчал, задумчиво разглядывая священника.

— Я пойду с тобой, — вдруг сказал он.

— Что ж, буду рад, — улыбнулся Иштван. — Встречаемся у ворот на закате.

Через несколько часов они уже шагали на восток. Иштван позаимствовал у вождя два ружья и одно из них отдал Сампа Анке. Обогнув стену, он указал на толстую сейбу на другой стороне полянки:

— В прошлый раз я сидел вон там. Очень удобно.

— Что ж, — кивнул Анка, — пойдем.