Иезуит

Пышность двора Лувра, любезность короля Франциска I и университет обращали внимание всей Европы на Париж, начинавший в ту эпоху значительно разрастаться. Затем французская кавалерия пользовалась громкой славой. Сам великий король Карл V, владения которого распространялись по всей Германии, Италии, Фландрии и Америке, не смел иметь хищных видов на Францию, боясь ее знаменитой кавалерии.

Но хотя Париж рос очень быстро, здания его строились без всякого плана и архитектуры. Каждый брал себе землю и строил дом по своему вкусу, как хотел. Ряд оригинальных построек был очень живописен, но приводил в ужас Бенвенуто Челлини и Примаццо, гениев искусства той эпохи, отмеченных милостями короля Франции Франциска I, который, как мы уже заметили выше, был еще и весьма галантным кавалером, очень любившим прекрасный пол. Этот король и впоследствии Генрих IV занимают видную страницу в истории романических похождений дома Валуа.

Мы уже знаем, какой ценой прелестная Диана купила жизнь своему отцу. Но король-волокита не довольствовался победами над придворными дамами. Переодевшись, он нередко, как простой гражданин, по целым ночам проводил время в самых отдаленных кварталах Парижа. В то время в столице Франции ночные приключения были в моде. Искатели приключений стерегли своих жертв: одни — запоздалых женщин, другие — прохожих. Первые имели цель насилия, вторые — грабеж и убийство.

Пренебрежение к жизни и физическим страданиям в разбойниках было удивительно: они не боялись ни пыток, ни казней, но вместе с тем верили в чертей, колдунов и ведьм и трепетали при мысли сделать несколько шагов близ кладбища. Одной из самых страшных окрестностей Парижа в те времена считался Монт-Фукон. Это был холм, на котором стояли виселицы с болтавшимися на них трупами повешенных. Благочестивые отцы католической церкви, вопреки христианскому милосердию, лишали преступников обряда погребения. Казненные истлевали на висельничных столбах до тех пор, пока их трупы не расклевывали птицы и кости не разносили хищные звери.

В одну темную, очень бурную ночь какой-то путник с поникшей головой шел к проклятому холму. Раскаты грома беспрестанно гремели над его головой, он, казалось, ничего не слышал и все шел вперед, взбираясь на гору. Но вот сверкнула молния и ярко осветила ужасную картину. Кругом стоял ряд виселиц, на которых, точно живые, болтались мертвецы, раскачиваемые бурей. Путник остановился, поднял голову и оцепенел от ужаса. Слабый крик вырвался из его груди.

— Нет, не могу, не могу! Пресвятая Дева, спаси меня, — шептал несчастный.

Едва он произнес эти слова, как земля, на которой он стоял, точно заколебалась под ним, он хотел сделать движение, и не мог. Несчастный почувствовал, что проваливается, и лишился сознания.

СОБРАНИЕ МСТИТЕЛЕЙ

Когда он пришел в чувство, то увидел себя лежащим на тюфяке посередине хорошо освещенного низкого подземелья. Несколько замаскированных человек наклонились над ним. Один из них вынул из кармана четырехугольную склянку и влил из нее несколько капель жидкости в рот несчастного. Лекарство произвело быстрое действие, он приподнялся и стал боязливо осматривать всех.

— Доменико! — вскричал один из замаскированных.

— Вы меня узнали? — спросил слуга Монморанси.

— Да, — сказал замаскированный, — теперь ты нам отвечай, зачем ты попал туда, где мы тебя нашли.

— Я хотел купить месть ценой моей души.

— Слышите, братья, — сказал грустным голосом замаскированный, — этот человек, созданный по образу и подобию Божию, тиранством доведен до полного отчаяния, он не боится вечного мучения, лишь бы насладиться хоть одну минуту чувством мести. — Обращаясь к Доменико, замаскированный указал на распятие:

— Вот Тот, Кто столько выстрадал, Кто был бит господами принцами и священниками, во имя Его мы работаем, дабы освободить несчастное человечество от феодального гнета и фанатизма духовенства.

Вассал глубоко вздохнул.

— Да, — проговорил он тихо, — прошлой ночью в тюрьме я поклялся отомстить.

— Скажи, что тебя заставило страдать?

— Разве вы не знаете?

— Все равно — рассказывай!

— Хорошо, я повинуюсь и передам вам все подробно, — начал Доменико.