Иезуит

— И твоя религия одобряет, что ты столько лет истязаешь несчастного, который давно искупил свои грехи? И ты думаешь, что Бог простит тебя, когда ты скажешь Ему, что никакая мольба не могла смягчить тебя к прощению?

Герцог усмехнулся.

— Ты уже перестал понимать, бедный старик. Ты напрасно беспокоишься. Преподобный отец Лефевр из общества Иисуса отпустил мне уже грех мой за то, что я содержу тебя здесь, и за то… что буду всегда держать тебя в заключении.

— Ну, теперь настало время с этим покончить! — сказал внезапно Красный и набросился на Монморанси, повалил его и прижал к полу.

— Подлец! — завопил констабль, полный испуга от неожиданного нападения. — Оставь меня… я велю тебя повесить… Доменико, помоги мне, ударь этого негодяя в спину!

— Я занят совсем другим делом, господин, — отвечал Доменико, разражаясь смехом.

Между тем герцог яростно боролся с Красным, но ничего не мог поделать против его железных рук.

А Доменико в это время, подойдя к герцогу, развязал на нем кожаный кушак и быстро связал им руки.

— Успокойтесь, герцог, — проговорил Доменико, обыскивая его. — А! Наконец я нашел то, что искал.

И, говоря это, он вынул длинный и острый кинжал, который он нашел в верхней одежде герцога.

— Ради Бога, не проливайте кровь! — закричал бывший пленный старик. — Освободите меня, как хотите, только не ценой крови!

— Как ты, отец, прикажешь, так и будет сделано, — сказал почтительно Красный, который был не кто иной, как виконт де Пуа.

А Доменико продолжал обыскивать герцога, который счел лучшим молчать, и нашел вскоре маленький ключик. По злобному взгляду герцога Доменико понял, что нашел то, что надо.

— Вот, — воскликнул он, — вот этот ключ! Господин герцог уменьшает наши труды и возвращает вам, граф, свободу. Вот, уже готово!

И цепи графа де Пуа, открытые найденным ключом, упали с шумом на землю.

Пленник, пошатнувшись, поднялся на ноги и гордо подошел к констаблю.

— Герцог! — сказал он величаво и грустно, скрестив на груди руки. — Как ты видишь, не долго пришлось издеваться тебе над Богом.

Монморанси ничего не отвечал, но он с ужасом заметил, что именно собирались с ним сделать его слуга и сын графа.

В один миг они сняли с констабля платье, оставив его в нижней одежде, и поволокли к цепям.

— Смилуйтесь! — прошептал герцог. — Лучше убейте меня, чем такая ужасная смерть! Будьте христианами.

— А ты разве был христианином по отношению к моему отцу? — спросил виконт, замыкая цепи на руках герцога.

— Сын мой, — произнес граф, — смотри, что делаешь. Как бы мы не превысили свою власть.

— Отец, это необходимо. Если он останется на воле, он скоро опять проявит свое тиранство над нами. Нужно, чтобы он остался здесь, пока не придут его освободить. Но пока придут за ним, мы успеем скрыться.

Граф вздохнул и замолчал.

Вскоре герцог был очень крепко закован.

— Теперь попробуй-ка на себе тяжесть этих цепей, — сказал ему желчно молодой человек. — А мы с тобой, отец, приступим теперь к делу.

Виргиний де Пуа сел на камень. Доменико вынул из кармана бритву и сбрил графу его густую бороду, оставив только усы и маленькую бородку, как носили в то время. После этой процедуры они быстро надели графу де Пуа одежду, оружие и даже сапоги де Монморанси. Одетый таким образом пленник стал совершенно неузнаваем.

После всего этого они все трое направились к дверям.

— Остановитесь! — закричал герцог, протягивая руки, закованные в цепи. — Если вы меня освободите, клянусь вам, что не причиню вам никакого вреда и помогу всеми своими силами.

— Чересчур поздно! — воскликнул Доменико. — Ты должен был сделать это раньше, а не теперь.

И они все трое удалились, захлопнув за собой железную дверь, которая с шумом затворилась.

И тогда великий констабль Франции, человек, участвовавший в двадцати битвах, насмехавшийся над опасностями, опустился на пол и заплакал. Заплакал, как дитя, как женщина. Несчастье обессилило его железную волю, и неумолимый человек был теперь слабым страдающим беднягой.

УЖАСНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

Три заговорщика, закрыв подземную тюрьму, пошли по коридору. Только один граф приостановился на минуту, прислушиваясь к воплю несчастного, занявшего его место.

Граф поднял умоляющий взгляд на своих спасителей. Но на лицах Доменико и молодого графа он прочел такую непоколебимую решимость, что не осмелился просить за наказанного. На самом деле, это наказание было вполне заслуженное. Спутники направились дальше. Доменико шел впереди, указывая дорогу. Он поднимался с легкостью и быстротой по лестницам, как по уже знакомым ему. Так они дошли до железной двери, ведшей из подземной тюрьмы в кабинет герцога. Вдруг слуга вскрикнул сдавленным голосом.

— Что такое? — спросил виконт де Пуа.

— Пока мы были внизу, кто-то запер железную дверь, один Монморанси знает секрет, где находится тайная пружина, которую надо надавить, чтобы дверь открылась.