If I’ve got to go – если надо ехать

– Ну что вы? Мне приходилось заниматься различными бизнесами: я продавал картины и антиквариат, я занимался аудио– и видеотехникой, я продавал компьютеры и все, что было с ними связано, еще на заре общей компьютеризации, я занимался оригинальными вещами, коллекционными монетами, экслибрисами, гравюрами и плакатами, я продавал удивительные механические детские игрушки, но я никогда не опускался до продажи платья и обуви. Правда, бизнес не бывает без риска. Когда я запасся магнитофонами и аудиоцентрами «Sony», «Sharp», «Grundig» и прочими, они вдруг выпустили системы нового поколения, и я вылетел в трубу. Не успел я закупить партию компьютеров «Apple Makintosh», как вошли в моду «IBM». И, наконец, когда я собрал антисоветские картины русских художников, которые считались страшным дефицитом, ваши деятели вдруг принялись устраивать у себя демократию, и все ваши художники уже рисовали антисоветские картины. У меня сейчас целая галерея таких картин.

– Это я помню. Ленин в образе Чингачгука, Хрущев босиком с туфлями в руках и мадам Крупская в бане.

– Ну, баня как раз ушла, а вот с остальными плохо. Когда моя Сара посчитала, сколько стоили одни только рамы и окантовка, ее чуть не хватил инфаркт.

– А стоимость картин, я вижу, вас не очень волнует. Очевидно и с другими художниками вы расплачивались так же, как и со мной.

– Ну что вы! Trust me, я им платил полноценными советскими рублями в той сумме, в которую оценивали картину в долларах.

– Ясно, то есть раз в 30 меньше, чем эти картины стоили.

– Ну, что же поделаешь? Бизнес есть бизнес. Они и за это были благодарны. Кому в вашей стране нужны были антисоветские картины? Только мистеру Питману. А теперь – к делу. Сейчас я работаю все под той же сенью великого Альберта Эйнштейна, только адрес другой. Возьмите ручку и запишите.

ДА ЗДРАВСТВУЮТ СОВЕТЫ

– Над этим памятником следует еще серьезно поработать, хотя, в принципе, он решен неплохо. Я бы убрал эту полочку и этот карнизик, поискал еще пропорции пьедестала, по-моему его следует несколько повысить, но не больше, чем на метр. Надпись сделать крупнее, поискать шрифт. В общем, авторам нужно поработать над деталями. – Это из выступления на Совете в Художественном фонде. А после Совета: «Ну, старик, с тебя причитается. Накрывай поляну».

– Это тебе с меня причитается? За ту ахинею, что ты нес про пропорции и карниз, которые мне сейчас нужно переделывать?

– Ты неправ. Все после меня только и трындели про пропорции и полочки, и проект утвердили с замечаниями. А если бы кто-то сказал, что памятник стоит не на том месте, и что нужен овальный ступенчатый пьедестал, ты бы еще потел полгода. Понимать надо…

Советы, советы, советы… Недаром мы выросли в стране Советов. Совет института, Совет худфонда, Градостроительный совет главного архитектора города, Совет главного архитектора области, Секция Госстроя Украины, Секция Союза архитекторов Украины, Совет Госстроя Украины…

– Я был крайне удивленный, уважаемые коллеги, когда познакомился с заключением экспертизы. Они рекомендует этот проект Дворца культуры к утверждению. Шо же это делается, я вас спрашиваю? Я так вижу, между нами говоря, шо архитектура тут и в помине не присутствует. Кроме того, я должен константировать, шо все это уже было, или, как говорится, мы это уже видели. Шо это за план – зал, сцена, вестибюль, буфет с кладовой, шото для танцев. Зал какой-то сыльно широкий. Авторы тут говорят, шо это шоб лучше видно было, мол для зрителей, а я в этом и не уверен. Но главное – нет архитектуры. Где архитектура? Где высокохудожественный образ? Авторы дают какие-то необычные штуки, то ли пилоны, то ли бог его знает, какие-то непонятные панно, а где украинская архитектура? Где традиции? Я могу поставить это здание и в Болгарии, и в Турции, на худой конец. А, главное, не вижу образа. Гляжу, шо-то вроде клуба. А должон быть не клуб, а народный дом. Сейчас у нас совсем другой подход ко всяким таким сооружениям. Авторский коллектив, конешно, достаточно сильный, так что я мыслю, что они должны взяться, засучить рукава, отложить в сторону это неудачное решение и сделать настоящий проект дома для народа – для нашего народа. Дадим им, скажем, недели три, и пусть попотеют.

Это уже на секции Госстроя. И опять после секции:

– Ну, старик, как я врезал по вашему проекту? Я надеюсь, шо ты на меня не обижаешься. Это же ж я от всего сердца. Я же знаю, какие ты можешь делать классные вещи. И вот я решил тебе помочь, покритиковать.

– Чем же ты помог? Просто взял, да облил грязью. И чего ты вообще явился сюда? Ты же не член секции.

– А я знал, шо идет твой проект, а мне для приятелей времени не жалко. А ты вместо спасибо, берешь и обижаешься. Шо-то ты стал сильно гордым.