If you get me. Книга первая. Если ты достанешься мне

Въезжая на широкие дорожные полосы, поворачивая, ориентируясь по стрелкам указателей, в то время как автомобиль мчался вперёд, рассекая на потоки встречный воздух, на исходе сорока минут, Людмила, смотря в ветровое окно, с радостью отмечает:

– Наконец-то на улице Фрунзе в Жуковском.

Учитывая дорожные пробки, Людмила с Владимиром едва поспевают к завершению авто – лётного шоу и, тем не менее, им удалось увидеть последнюю тройку машин марки Феррари, выпускающих трёхцветный дым в виде колец, автомобилей идущих наравне с турбовинтовым самолётом, парящим над ними, максимальная скорость, которого 500 км/ч.

После завершения гонки, а Людмиле с Владимиром побывали и в павильоне научных изобретений, посетили выставку роботов; многообразие технических новинок, модели орудийных приборов, сосредоточение компьютерных игр. В приподнятом настроении она замечает:

– Жизнь летит, только следуй за временем.

Людмила обходит ряды авиатехники, бронетехники, различной спец. автотехники, тем временем, Сысоев стоит в стороне от павильона изобретений ближе к выносным палаткам с едой, попивает из стаканчика кофе и курит.

Весеннее время, меняет циклы, с сырой погоды, на тёплые дни на жару, подскочившую к середине недели.

В прошествии нескольких дней, Людмила решила немного развеяться, прогуляться по столичному центру, совершить экскурсию по Кремлю.

Посещая музея Кремля, она случайно познакомилась с супружеской парой – солидного возраста, поступки, которых казались какими-то не логичными;

«И зачем – это малознакомым супругам понадобилось меня уговаривать пообедать с ними в каком-то привокзальном кафе», – размышляла Людмила, однако поддавшись на их уговоры.

Вскоре они добрались до кафе «Ёлки палки», что на площади у трёх вокзалов, традиции в нём были просты – каждый сам выбирал себе блюда, то было схоже со шведским столом. Как только супруги заказали шампанское то, Людмила лишь пригубила пару глотков игристого.

Возможно эта умеренность в употреблении вин, на тот момент помогла сохранить в голове её ясность, которая отдавала отчёт своим действиям. Людмила привыкла быть независимой от других в любой обстановке поэтому, обратившись к одному из официантов, попросила рассчитать её вопреки принятым здесь правилам не в конце обеда, а предварительно и отдельно.

И честно говоря, её не покидало смутное чувство тревоги, необъяснимой но, ей не нравилось совокупность обстоятельств, приведших в кафе, как и его обстановка, а кроме того, не понравился сам интерьер. В двухэтажном пространстве с круглыми залами, обозримыми с улицы сквозь прозрачные стены, где посетители столь просторного заведения, походили на диковинных рыбок в стеклянном аквариуме, непрерывно снующих туда и сюда, в круге террас и столов.

Части этого привокзального заведения представляли собой, как открытые площади с рядами столов, так и некоторые части пространства с отгороженными столами в кабинках. С восточной стороны «Ёлок палок», располагалась междуэтажная лестница, с нависавшим над ней огромным комом с длинным шнуром, являясь блестящей люстрой.

Прошло не так много времени, когда Людмила с ассортиментом блюд на подносе присоединилась к сидящей за круглым столом и тут же, в соседней кабинке, между подвыпившими посетителями разгорелся спор, внезапно нарушив спокойствие, привлёкши сотрудников полиции. Пять секунд и…, «какое-то странное и выжидательное выражение читалось на лицах супружеской пары, никак, по этой причине пара замешкалась и как – то притихла, – неужели, это внезапное появление полицейских нарушало прежние замыслы пары, вернее всего, не так себя поведут уверенные в себе москвичи».

Закравшееся недоверие, к паре уроженцев независимой Украины, якобы долгие годы живущих в Российской столице, интуитивно выталкивало Людмилу подальше от компании упитанных супругов, то и дело свербящих глазами, с назойливостью приглашая в свой недостроенный дом в Долгопрудном.

Но, вместе с тем, что-то необъяснимое, как крейзи в голове, по-прежнему продолжало её удерживать, не смотря на все её неоднократные колебания и сомнения. Она упорно не могла понять, «ну, почему, эти люди, по их словам, занимающие в прошлом высокий статус чиновников, оказались столько открытыми и гостеприимными к первой встречной у музеев Кремля? Да и зачем, этим якобы коренным москвичам потребовалось ждать пенсионного возраста для осмотра древних соборов и оружейных палат?» Зазвонил телефон, Владимир Арнольдович, прервав её размышления, словно этим подтолкнув к решительным действиям, отбросив куда – то какую-то абсурдную нерешительность, казалось звонок, освободил её от мутного чужого давления, подобного гипнотическому воздействию. Извинившись перед супругами, она резко встала из-за стола, оставив в недоумении супругов, сидящих за круглым столом, только то, и сообщив напоследок, что дома её заждались. Исчезнув из вида, под удивлёнными взглядами, на себя не похожих, словно застывших во время обеда, она заспешила по лестнице вниз к двери, а там выйдя на площадь, смешалась в толпе у входа в метро, открыла дверь и без оглядки спустилась.