If you're going through hell keep going (СИ)

Мы лежим поперёк кровати, из-за чего затекли мои ноги. Это была моя идея, лечь подобным образом, и сейчас, когда ноги от стопы и до колена покрываются неприятными мурашками, я проклинаю себя за это. Да, так больше места, и так в течение сна мы избежали ситуаций столкновения конечностями, но, если говорить на чистоту, я была бы и не против. Но мне не хотелось навязываться, а для того, чтобы признаться Стайлзу в своих чувствах, я не слишком смелая. К тому же, это будет глупо с моей стороны — я знаю, что он целиком и полностью, душой и разумом, принадлежит Лидии.

И если раньше я не понимала, почему Эрика плачет у меня на плече, то сейчас всё, что я чувствую, это как сердце бьётся о рёбра, словно чайка, что кидается на волны и разбивается о скалы в попытке стать свободней.

Мы с Эрикой стали ближе, чем были при жизни — я стала монстром, которым она умерла. А человек, который вернул меня к жизни, был её любовью до последнего вздоха.

Парень лихорадочно выдыхает, а затем начинает вертеться на месте, и я тут же закрываю глаза в попытке притвориться спящей. Я пытаюсь выровнять дыхание, которое перед этим и вовсе, кажется, прекратилось.

Я не хочу, чтобы парень понял, что я уже не сплю, потому что это бы означало то, что новый день — возможно, для кого-то из нас даже последний — уже начался.

Я чувствую, как чьи-то холодные пальцы ложатся мне на щеку и проводят по ней от виска к скуле, отводя выбившиеся из хвоста волосы в сторону. Я замираю в ожидании того, что будет дальше.

— Ты не спишь, — произносит парень утвердительно, и я тут же распахиваю глаза.

Стайлз улыбается. Его улыбка слабая, лишь одними уголками губ, однако, всё-таки, это улыбка.

— Ты тоже, — шёпотом произношу я. — Скажи мне, что ты поспал хотя бы пару часов.

Стайлз чешет переносицу, а затем складывает ладони вместе и подкладывает их под щёку.

— Может, минут сорок.

Я сдвигаю брови к переносице, изображая на лице негодование, а затем переворачиваюсь на спину и сажусь в кровати.

— Мы ведь спасём её, правда? — спрашиваю я и тут же жалею об этом.

Я слышу, как за спиной скрипит кровать, а затем краем глаза замечаю выпрямившегося Стайлза.

— Скотт знает, что делает, — продолжаю я, не дожидаясь ответа. — Он отличный альфа, и стая у вас отличная.

В горле остаётся недосказанное “Я бы хотела быть её частью”.

Я встаю на ноги и разворачиваюсь к Стилински лицом, а затем приседаю перед ним на корточках. Это получается необдуманно, и я вижу непонимание в глазах юноши.

— Обещай мне, что не будешь делать глупостей, чтобы ни случилось.

Стайлз хмурится.

— Куда мне до тебя, — произносит он одновременно шутливо и серьёзно.

Я улыбаюсь поджатыми губами, чувствуя, как чайка в груди принимает удар о холодные и мокрые скалы.

***

— Ты не должна быть здесь в такой день, — произносит Дитон.

Я подаю ему различные вещи со стола, которые он затем расставляет на полки. Отчасти, он прав — меня тут быть не должно. Вот только Кира упражняется с мистером Арджентом в стрельбе из арбалета, Скотт и Айзек навещают Эллисон в больнице, а Стайлз … Ему, наконец, удалось уснуть.

А мне просто нравится быть тут, в ветлечебнице, и проводить время с Аланом Дитоном. Конечно, меня немного пугает его излишняя осведомлённость во всех вещах, касаемых сверхъестественного, но одновременно именно она и является ключевым фактором того, что Скотт и его стая до сих пор живы.

Мужчина ставит металлический поднос с хирургическими принадлежностями на вторую полку сверху и закрывает стеклянные дверцы стеллажа.

— Брук … Ты же видишь, в каком состоянии сейчас Стайлз? — я киваю. — И это несмотря на то, что ногицунэ как таковой покинул его. Знаешь, почему это происходит? — я, не задумываясь, отрицательно мотаю головой. — Они всё ещё связаны. Ногицунэ использует его внешность, но живёт своей жизнью … Словно тень. И есть вариант, что в момент, когда вы раните ногицунэ, вы …

— Раним Стайлза, — я поджимаю губы.

Теперь кивает Дитон. Он обходит стол, что стоит в центре комнаты, и направляется к другому шкафу, где стоят те самые скляночки с травами, что приглянулись мне ещё в первый раз.

— Но и это ещё не всё. С тобой, Брук, происходит то же самое. Именно из-за этого твои глаза зелёного цвета. Если тебе будет комфортнее, то можешь называть это мутацией. Но в любом случае, эта связь тебе на руку не сыграет.

Мужчина достаёт из-за стеклянной дверцы баночку с ярко-зелёными свежими листьями.

— Падуб остролистный, — по памяти произношу я. — Вечнозелёное растение.

— Яд для рейко, словно летария волчья для ногицунэ или рябина для оборотня, — Дитон откупоривает баночку, подцепляет пальцами несколько листочков и протягивает их мне. — Возьми. И сделай выбор. Ты хочешь стать оборотнем и избавиться от любой связи с японским демоном или же хочешь наоборот вернуть его?

Я раскрываю ладонь и разглядываю зелёные листья. Они гладкие с одной стороны и бархатные с другой. Я беру один из них двумя пальцами и слегка сминаю.

Когда вопрос стоит вот так вот прямо, я не знаю, чего хочу.