Иффен (СИ)

Он поднял с земли свой мешок, накинул на плечи плащ, развернулся и быстро зашагал прочь.

Людвиг опустил меч и тихо вздохнул.

Я не двигалась с места, глядя вслед эльфу. Как быстро распалась наша команда. Кто виноват в этом? И… Неужели не могло быть по-другому?

— Ты не виновата. — Вор убрал свои ножи и присел рядом. — Кстати, можно вопрос?

— Давай.

— Почему Тарриэля не волновало, что Лют тоже… — он замялся, но договорил — был оборотнем?

На меня снова нахлынула боль, и все же я сдержалась и ответила

— Эльфы считают оборотнями только нас, тех, кто живет на той стороне Синего леса. Во мне две сути — волчица и человек, причем обе истинные. А степняки способны менять только облик. Душа же остается лишь одна в каждом теле — человеческая. Это не всё. Любой из нас может сорваться… и превратиться в зверя уже навсегда. Степнякам подобное не грозит.

— Но ты ведь… осознаешь себя человеком, когда перекидываешься? — осторожно поинтересовался рыцарь.

— Чаще всего да. — Нерадостно усмехнулась я. — Если хочу осознавать себя человеком.

— Нам стоит поесть и отдохнуть. — После недолгого молчания высказался Людвиг.

Никто не стал возражать.

— Ты знаешь, куда нас занесло? — не выдержал тишины вор. — И где находится перевал?

— Нет. — Пожал плечами принц. — Сейчас путь только один, а дальше разберемся.

Я кивнула, соглашаясь, и негромко произнесла

— Мы и так двигаемся в сторону перевала.

— Откуда ты знаешь? — удивился Фет.

— Чувствую. — Продолжать разговор не хотелось. Безразличие…оно пересиливало даже боль, хотя это казалось невероятным.

— А… тогда ладно. — Он все же почувствовал мое настроение и прекратил расспросы.

Людвиг подобной чувствительностью не отличался

— Никогда не слышал, чтобы эльфы переводили свои песни на общий язык. Почему Тарриэль это сделал?

— Вот у него бы и спросил. — Лениво отозвался вор, косясь на меня.

— Я не успел. — Признался рыцарь. — Да и как-то некстати был бы такой вопрос…

— Ну тут я тебе не помощник.

Я выбрала более-менее ровный клочок земли, улеглась, сворачиваясь клубком, и замоталась в плащ. Усталость навалилась мгновенно. И сон милосердно накрыл меня своим бестревожным покрывалом, на время спасая от реальности. Парни говорили что-то, но их голоса сливались в слабый непонятный шум где-то на грани восприятия. Нисколько не мешающий спать, а лишь успокаивающий, как мурлыканье кошки или далекое волнующееся море.

Не понимаю, ведь я поступил правильно, почему же тогда сердце так щемит? Нельзя было оставаться рядом с этой… С этим существом. Нет. Она спасла мне жизнь… сколько раз? К тому же, я догадывался и раньше о том, что Иф не человек,… но упрямо отгонял свои подозрения. Она не похожа на тех монстров.

Эльф ускорил шаг, легко прыгая по камням. Слова рождались сами собой и постепенно складывались в песню. Он тихо запел, зная, что никто все равно его здесь не услышит

Как больно искать и горько найти

Врага на подлунном светлом пути

Я думал что месть — это судьба.

Но только зачем жизнь мне тогда?

Лишь вечная месть у меня впереди.

Проклятая честь, от тебя не уйти.

Я должен убить, но боюсь потерять

Почему не могу я врага проклинать?

Как долг не забыть, когда в сердце огонь?

Мой враг, как противиться силе такой?

Твоя власть — это боль, без тебя же больней,

Почему не могу я не думать о ней?

Не под силу судьбу мне свою изменить

Не могу с ней сражаться и даже забыть

Моя сила светла, а тоскую о мгле,

Враг мой, я душу отдал бы тебе.

Как пуста надо мною небесная высь

От судьбы откажусь я, о враг мой, вернись.

Выбор сделал я сам, но на сердце печаль.

Чего-то забытого странного жаль.

Я должен и долг мой проклятием стал,

Отказался от боя, которого ждал.

Я должен сражаться, но только пою.

Говорю: ненавижу — а значит люблю.

Дивный остановился, с ужасом глядя в небо. Потом опустил голову и вслух произнес, обращаясь то ли к сгущающимся тучам, то ли к невидимым богам

— Я не вернусь.

— Идиот. — Донеслось в ответ.

Эльф огляделся, но так никого и не увидел. Тряхнул головой и решительно зашагал прочь.

Мы шли по степи уже несколько часов, ориентируясь лишь по собственной памяти, а больше по интуиции. Утро было холодным, но я почти не замечала холода. Вчера мы так и остались ночевать в скалах. Парни утверждали, что просто не смогли меня разбудить. Я не спорила.

Никаких степняков в поле зрения не попадалось и даже конные разъезды не спешили останавливать странных путников, забравшихся на их землю. В общем-то и самих разъездов видно не было. Фет недовольно ворчал, возмущенный таким отсутствием порядка. Мол, заходи, кто хочешь, бери, что хочешь. Людвиг возражал ему, что брать тут все равно нечего, так что и охрана не нужна. Если только кто захочет утащить жухлую траву, да какие-то черепа, время от времени попадавшиеся на пути. Но охотников на такое добро все равно не найдется. Я слушала их перебранку, не оглядываясь. Смотреть только вперед. Не думать о том, что прошло и осталось за спиной. Не грустить о том, чему никогда не сбыться. Отпустить… Не могу.