Ифтах и его дочь

Пришло известие, что посланец Вавилона принц Гудеа на следующей неделе прибудет в Эдрей. Затем он отправится за Иордан, чтобы и там потребовать от правителей городов присяги на верность и дань.

Дорога, по которой поедет Гудеа, пролегала через земли, где Ифтаха признали защитником. Ифтах придумал отчаянный до безумия план. Чтобы ничего не потерять, ему нужна была только смелость.

Он направил в Эдрей к царю Абиру гонца. Потребовал, чтобы царь заплатил ему три тысячи шекелей за защиту посла Вавилона на дороге через западный Башан. Ифтах не сомневался, что царь откажется платить. В противном случае он признавал власть Ифтаха.

Царь Абир вернул посла с отрезанными ушами. Его невежливый ответ обрадовал Ифтаха. Теперь он мог реализовывать свой план.

XI

Посланец царя Вавилона принц Гудеа потребовал в Эдрее дань. И получил — в надлежащем размере. По его приказу на рыночной площади воздвигли доску, торжественно провозгласившую власть великого царя Мардука. Затем он отправился к озеру Кинерет, чтобы получить присягу на верность и дань у князей городов Канаана.

Это была почетная и легкая задача. Победа царя Мардука над Ассирией наполнила страхом всю страну — до границ Египта. Старый титул «Царь царей и повелитель четырех стран света» приобрел новый смысл. Потому-то принц Гудеа, посол могущественного властителя, был уверен, что князья городов Заиорданья примут его с должной торжественностью. Он спокойно продолжал свой путь и принимал поклонение с усталой снисходительностью.

Знатный господин, двоюродный брат царя, был избалованным, утонченным человеком. Его сопровождала большая свита. Два личных слуги, три повара, парикмахер, а также люди, умеющие разбивать палатки. Добавим к списку предсказателя, певца, музыканта, двух писцов, чеканщика и художника. В состав свиты входили также трубач и глашатай, которым предписывалось своевременно объявлять о прибытии высокородного господина и провозглашать его титул — «Уста повелителя четырех стран света». Процессия вела множество животных, в том числе лошадей, и редких, длинношеих, высокогорбых созданий, которых приручили совсем недавно и называли бикрим. Свиту сопровождал немногочисленный вооруженный отряд. Самой сильной защитой считалась высокая должность принца Гудеа. Вооруженные воины использовались лишь для того, чтобы отдавать послу положенные по его чину почести. Царь Башана к молчаливому и высокомерному удивлению принца не догадался усилить почетный эскорт.

На севере страны Тоб путь принца лежал через ущелье между двумя поросшими лесом горами. Ифтах приказал загородить выход из этого ущелья, а, когда в него вошел арьергард процессии, — поставить заслон и у входа. Его люди, надежно укрытые в горах, стрелами сразили коней под всадниками, а потом в ближнем бою обезвредили вооруженную охрану. Все обошлось без большого кровопролития. Воины Ифтаха получили приказ щадить людей принца. Гудеа взяли в плен целым и невредимым и сразу же отправили в убежище в центре страны Тоб.

Многие из свиты принца не успели понять, что случилось. И уж совсем ничего не понимал сам принц Гудеа. Поначалу он думал, что навстречу ему прибыла делегация от царя города Кнаана. Его писцы с трудом объяснили ему, что несколько дикарей, грабителей, полузверей сыграли с его важной персоной глупую шутку. Гудеа почувствовал себя страшно оскорбленным.

Дикари и полузвери обращались с послом великого царя с исключительной вежливостью, к которой примешивалась некоторая доля хитрости. Они вели элегантного господина, постоянно высказывая ему соболезнования по поводу неудобства дороги, через густой лес, он спотыкался о корни и пни, дело не обошлось без царапин и синяков, его дорогое платье порвалось, когда он, наконец, был доставлен к первому привалу — к какой-то пещере. Там однако к нему сразу же привели его слуг, парикмахера, изготовителя мазей. Появился Пар и извинился перед высоким гостем за то, что тот вынужден довольствоваться купанием в ближайшем пруду. Впрочем, ему постараются создать все возможные условия. Высокий гость горячился, обещая, что царь сдерет шкуру с этого животного сброда, привяжет их к деревьям, прикажет два дня пытать и отправит затем всех в нижний мир. Пар заметил, что гость изволит превратно истолковывать свое положение. Защитник страны Тоб привел его в это надежное место, чтобы спасти от разбойников и воров. На трапезу ему подадут дичь, которая в многообразии водится в этой стране, и вкусные ягоды.

— Ты — главарь разбойников, дерзкий человек? — спросил принц.

Пар обратился к старому, знающему языки, Толе.

— Я не совсем понял высокого гостя. Не можешь ли ты мне разъяснить, о чем он говорит.

Язык Вавилона, во многом родственный еврейскому, отличался от него, прежде всего, тем, что гортанное «х» заменяло в нем произносимое с придыханием «г». Старый Тола, говоря с принцем из Вавилона, старался теперь произносить это «г» особо изысканным способом. Поэтому иногда оно едва было слышно, и старик извинился:

— У старого человека шелестит ветер там, где дыхание Бога подобно грому…