ИГ/РА

Сладкая не стала терять время даром, и ловкими, вполне умелыми, движениями зарядила свой пистолет. Я сделал то же самое со своим оружием, защёлкнув магазин.

– Не боишься? – вдруг вопрошает она, примеряя пистолет в левой руке.

– Чего?

– Что я воспользуюсь шансом и пристрелю тебя прямо здесь, – она усмехнулась, и сняла предохранитель.

– Валяй, – ответил я, наклоняясь.

Моё лицо прижалось к холодному металлу, на коже появилось привычное ощущение давления и прохлады. Я медленным жестом погладил дуло, а потом моя рука переместилась на курок.

Выстрел прогремел в ушах, оставив после себя приглушённый звон и лёгкую вибрацию в желудке. Я посмотрел на экран видеонаблюдения за мишенями, и усмехнулся выпрямляясь.

В яблочко.

В отражении монитора я увидел женский силуэт, и повернулся. Сладкая прищурилась, обвела беглым взглядом помещение, задержавшись на секунду на камерах, а затем её глаза вернулись к моему лицу.

– Да, если ты сейчас поднимешь руку, здесь будет толпа народа, – бросил я с улыбкой, – Помощь нужна? – кивнув на Зиг–Зауэр в её руке, я оперся плечом о стенку, отделяющую направления стрельбы.

– Без тебя справлюсь, – процедила она и встала в стойку.

Проследив за её движениями, я отметил кое–что странное. Когда раздались выстрелы, один за одним, без остановки, я даже не вздрогнул. Вытянув шею, я взглянул на её монитор и тихо присвистнул.

– Метко стреляешь.

Она не ответила.

Десять патронов в центр мишени – чётко в одно место. Сказать, что это банальная удача невозможно, уж я–то знаю.

Я снова посмотрел на неё, холодно и внимательно. Она вздрогнула, поймав мой взгляд и спросила:

– Что?

– Ничего, – я пожал плечами и вернулся к своей винтовке.

Ничего, за исключением того, что стреляла она левой рукой.

***

– Ну? – сказал я вечером, сидя на кухне у Тимура,

– Баранки гну, – пробормотал он, – Ничего не нашёл, ключей от машины в доме вообще не было.

– Блин, – выругался я, – А в вещах есть что–нибудь?

Он отпил большой глоток и поморщился.

– Нет. Косметика, одежда, бельё красивое… – лениво протянул он, смотря мне в глаза с насмешкой.

Кажется, я неодобрительно зарычал, сжав в ладони кружку.

– Тише ты, собственник, шучу, – усмехнулся он, усаживаясь напротив, – Она не догадалась?

– Нет, вроде бы.

Я уставился на свою руку, держащую керамическую чашку. Потом нахмурился, и заговорил.

– Зато я кое–что понял, кажется.

– Это звучит интересно, – Тимур воодушевился.

– Я думаю, что в неё стреляли по её просьбе или заказу.

Ответом на это была тишина, повисшая в воздухе.

– Сегодня мы были в тире, и она отлично владеет левой рукой. Хотя говорила мне, что правша.

– Я не очень понимаю смысл этого.

– Смотри, – я отхлебнул кофе и поднял голову, – Она появляется у меня с угрозами. Я, естественно, начинаю её преследовать. В этот момент на неё покушаются в первый раз.

Агеев недоверчиво заломил бровь и прищурился. Я продолжил:

– Но ей для чего–то нужно было попасть в мой дом. И задержаться там надолго. Тогда её подстрелили, на этот раз удачно.

Лицо Тимура разгладилось, словно на него снизошло озарение.

– И ранили в правое плечо, чтобы она могла…

– Стрелять, – я кивнул и отвернулся, – Ты ведь появился в гостинице не сразу?

– Нет, она точно какое–то время лежала там.

– Тогда сходится. Если бы её хотели убить, то времени для этого было предостаточно, – резюмировал я.

– Ты мог бы послать её куда подальше, – сказал Агеев после небольшой паузы.

– Не мог, и она знала это, – я потёр лицо ладонью и нахмурился, – Она знала, что я не мог.

– А мужик в машине?

– Сопутствующая потеря, – пожав плечами, предположил я.

– Жестокий план, тебе не кажется? – Тим фыркнул, опустошив свою чашку.

– Она не различает границ жестокости. В том мире, в котором она жила… – я со свистом выдохнул, – Ты же понимаешь, что добро и зло, белое и чёрное размывается. А ей было всего пятнадцать. К тому же, кто такие мы, чтобы судить о жестокости?

Мы замолчали. За окном барабанил дождь, отбивая какую–то непонятную мелодию по алюминиевому подоконнику.

– Что будешь делать? – наконец–то спросил Тимур.

– Не знаю, – я вздохнул, – Не знаю, старик, не знаю. Скажи Стасу, чтобы следил за её мобильником.

– Хорошо.

– Ладно. Я поеду, – допив остатки своего кофе, я поднялся со стула и пошёл в прихожую.

Тимур следовал по пятам, чтобы проводить. У порога, я застыл, как вкопанный, и, обернувшись, тихо попросил:

– Тимур, что бы ни случилось. Как бы она себя не повела – не трогать. Если с её головы хоть волос упадёт – ты мне не брат больше, не товарищ.

В его глазах заплескалась ярость, тёмная, чёрная. Ничего не ответив, он кивнул.

Я вышел из его квартиры с гнусным ощущением, что только что потерял друга.

ГЛАВА 23

Группа крови – на рукаве,

Мой порядковый номер – на рукаве.

Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне:

Не остаться в этой траве,

Не остаться в этой траве.

Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи!

 

Виктор Цой и Кино «Группа крови»