ИГ/РА

— Четыре месяца, — гордо проскандировал Миша, ставя на стол пухлый фарфоровый, расписанный под гжель, чайник и две такие же бело–синие чашки, — Первенец и пацан, это в сорок–то лет.

Я что–то хмыкнула, повертев хрупкий фарфор в руках. Когда на её дно плеснулся дымящийся напиток с запахом бергамота, я подняла глаза на Соколова.

— Помнишь его?

Михаил застыл, и его лицо приобрело жёсткое выражение. Заварник в его руке задрожал, а крышечка от вибрации начала постукивать. Поставив посуду на стол, он судорожно вздохнул и сел рядом со мной.

— Помню, — хрипло сказал он.

— У кого–то он тоже был первенцем, — не думая сказала я, опустив глаза на стол.

В тот же день в новостях я узнала, что Соколов Михаил Аристархович совершил самоубийство, пока его жена с ребёнком были на вечерней прогулке. В записке было коротко написано: «Я не могу так больше жить».

Я присутствовала на похоронах, ощущая свою вину за то, что эти похороны вообще состоялись. Меня никто не тянул за язык, но одной брошенной фразы хватило. Там же я увидела Влада Захарова и Алексея Мельникова. Они меня не узнали, потому что я нанесла грим на лицо и поставила цветные контактные линзы, предчувствовав подобную встречу. Вид холёных, успешных бизнесменов в дорогих костюмах, с фальшивым выражением скорби в глазах, с безразличием на лицах, когда они выражали соболезнования Людмиле, настолько отпечатался в моей голове, что именно в тот момент я решила — не Миша должен лежать в гробу, а они. И Ратмир должен быть с ними рядом.

Тот, кстати, не присутствовал на церемонии, ограничившись огромным букетом жёлтых хризантем. «Дела» — коротко пояснил Влад, передавая цветы в трясущиеся руки убитой горем женщины, вдовы, матери–одиночки.

Сволочи. И я тоже, вместе с ними.

Тряхнув головой, я отвлеклась от этих воспоминаний, встала со стула и побрела в свою комнату. Посмотрев на раскрытый чемодан, лежащий на полу возле гардероба, я окинула свою висящую одежду хмурым взглядом.

Для своей смерти, пожалуй, стоит выбрать что–нибудь особенное.

Глава 19

Мы встретились чисто случайно,

Я даже не помню, где.

Вероятность второй нашей встречи

Равна нулю.

А теперь ты не хочешь уйти,

Говоришь, что не можешь уйти,

Уходи — я тебя не люблю!

Виктор Цой и Кино «Уходи»

Ольга, 2013

Питер встретил меня сыростью и дождями, что, пожалуй, было удивительным для начала июля. Пасмурное небо над головой хмурилось, серые тучи быстро бежали куда–то по своим делам, пока я шла от парковки к главному входу в здание.

«Sagittarius» — именно так называется розыскное агентство Лазарева — находилось на пятом этаже старинного каменного здания. Впрочем, холл был отремонтирован, и в его углу даже имелось два лифта. Наверное, владелец постарался во время реставрации, чтобы получать за аренду больше денег. Так или иначе, я не пошла по широкой лестнице с резными дубовыми перилами, а поднялась наверх именно на одном из стальных гигантов.

На этаже офиса гулял небольшой сквозняк и тихо гудела вентиляция. Мои каблуки звонко стукнули по полу, едва я вышла из кабины. Сделав глубокий вдох, я свернула направо и пошла по узкому коридору вдоль кабинетов в приёмную директора фирмы.

— Здравствуйте, — пропищала невысокая блондинка, окинув меня фальшиво–равнодушным взглядом, — Чем могу помочь?

— Ольга Морозова, — я нервно поправила металлический ремешок золотых часов на запястье и отвела от неё глаза, уставившись на какую–то абстрактную картину за её спиной, — Лазарев может меня принять?

— Секундочку, — протянула она, хватаясь за трубку внутреннего телефона, — Игорь Викторович, здесь Морозова Ольга, она просит её при… — девушка коротко запнулась, — Да, поняла. Проходите, — обратилась она ко мне, отключив связь.

Я кивнула и улыбнулась. Девушка улыбнулась в ответ, поразительно похожей на мою, улыбкой.

Шагнув к двери, я не стала стучать, а просто дёрнула ручку и вошла внутрь. Мои каблуки словно вколачивали гвозди, пока я проходила кабинет и усаживалась в кресло напротив Игоря. Тот сверлил меня глазами, ухмылялся и потирал подбородок большим пальцем.

— Сладкая, какими судьбами?

— Да вот, была неподалёку, — я пожала плечами и убрала часть волос за ухо, — Ты так упорно мне названиваешь, что решила зайти и послушать тебя лично.