Игги Поп. Вскройся в кровь

В конце 1940-х Анн-Арбор, как и весь Мичиган, переживал экономический бум. Деньги все еще приходили благодаря военным контрактам, в то время как индустриальные гиганты, такие как «Форд» и «Дженерал Моторс», готовились к серьезной экспансии собственного бизнеса, потому что бывшие военнослужащие получали от государства кредит на покупку дома и собирались тратить его по назначению. На востоке штата, в некогда мирных зеленых местностях со звучными индейскими именами, вырастали новые заводские корпуса. Многоэтажными зданиями выстрелил кампус Мичиганского университета, много жилья строилось в городе, и все равно не хватало. В 1948 году несколько бизнесменов во главе с Перри Брауном и братьями Гинграс устроили на Карпентер-роуд трейлерный поселок Коучвилл-Гарденс для привлечения рабочих с заводов Форда и местной телефонной компании. Одним из первых вселился туда осенью 1949 года Джеймс Ньюэлл Остерберг с женой Луэллой и сыном Джеймсом Ньюэллом-младшим, родившимся (преждевременно) в Остеопатической больнице Маскегона 21 апреля 1947 года. Вскоре эту необычно малочисленную семью уже хорошо знали в округе. «Это был маленький трейлер с очень толстой мамой и очень долговязым папой, – говорит живший неподалеку Брэд Джонс, – как в каком-нибудь культовом кино. Трейлер крохотный, и папа такой Икабод Крейн, длинный, худющий, а мама просто квадратная. Но, представьте себе, они отлично уживались. Как-то у них получалось».

Самое раннее воспоминание Джима Остерберга: он сидит у мамы на коленях, и она с ним играет, напевая что-то по-датски, «а на последнем слове чуть не роняет на пол и снова ловит, и хочется, чтоб это было опять и опять». Джим-младший вырос в тепле материнской любви и папиного бейсбольного снаряжения («Он полупрофессионально играл в бейсбол, у него была огромная бита, перчатка и все такое прочее»).

Джеймс Ньюэлл Остерберг-старший, главный, кто влиял на сына, носившего его имя, родился 28 марта 1921 года; он был ирландско-английского происхождения, но детство провел в Мичиганском приюте, одинокий и никому не нужный, пока туда не пришли две старых девы, сестры-еврейки Эстер и Ида Остерберг, и не решили, что четырнадцатилетнему Джеймсу очень нужен дом. Они любили его, заботились, платили за обучение, пока не скончались: одна от горя, что бульдозер снес их чудесный домик, чтоб расчистить место для шоссе, другая от тоски по любимой сестре. Джеймс всю жизнь был благодарен им и старался учиться как можно лучше. Он прекрасно играл в бейсбол, позже выступал, правда, не в высшей лиге, за команду «Бруклин Доджерс», однако контракта как профессиональный спортсмен так и не получил. Образование его, как и всего поколения, было прервано войной, но, будучи способным учеником, он получил профессию радиста в ВВС США (об участии в миссиях над Германией он неоднократно вспоминал впоследствии, предостерегая сына от связей с этой страной). После войны Джеймс-старший пытался обучаться медицине – на дантиста и остеопата, но потом выучился на преподавателя английского, переехал в Ипсиланти и устроился на работу в школу на Паккард-роуд, в четырех минутах езды от Коучвилла.

Большинство знавших Джеймса Остерберга-старшего говорят о нем как о сдержанном, даже строгом учителе. Кроме английского он вел спортивные занятия. Начинающий учитель сосредоточился в основном на ораторском искусстве. Многие бывшие ученики вспоминают его строгость, хотя, повзрослев, оценили настойчивость и преданность делу; одна из учениц, Мэри Бут, вспоминает его как учителя, которого она «больше всех боялась – и любила». Около 1958 года Остерберг перешел на более высокооплачиваемую работу в Фордсонскую хай-скул на окраине Детройта, в Дирборне, над которым нависал гигантский завод Форда. Благодаря повышению зарплаты семья смогла сменить трейлер “Spirit” на гораздо более просторный, футуристично-современный “New Moon”. В Фордсоне Остерберга уважали как учителя увлеченного, ответственного, не без суховатого юмора. «Мистер О» был идеалист; иногда это усложняло ему жизнь, особенно когда он безрезультатно пытался основать учительский профсоюз. По словам Джима-младшего, его поддержал только один друг, и проект не состоялся.

Не все бывшие ученики помнят уроки мистера Остерберга, но кто помнит, отзывается о них с большим уважением. Патриция Карсон Селюста под его влиянием сама стала учительницей языка и речи; по ее словам, благодаря ему она победила застенчивость и научилась выступать перед аудиторией. «Он учил думать, – вспоминает она. – Помогал осознать какие-то истины, важные для всех». Сейчас она уже на пенсии, но до сих пор вспоминает его как «настоящего учителя» и бережет потрепанный учебник английского, по которому у него училась. «Мистер О» учил убедительности и силе слова, расширял культурный и литературный кругозор школьников. Талантливый, справедливый, преданный делу преподаватель – об этом вспоминают многие ученики. В том числе и Остерберг-младший. Но то были пятидесятые, Джим-старший был не чужд военной дисциплины, так что дома порой шли в ход ремень и розга.