Игла

Кстати, последняя вероятность так же ушла в историю. С женщинами Садовский любил вести диалоги тоном следователя и дознавателя по особо важным делам. Почему, да от чего, куда и где, и как? Целая викторина, а не соблазнение с комплементами. И какое твое поросячье дело? Как желаю, так и имею. Вот так резко обрывали женщины с ним контакты. Вообще-то, после общения с ним складывалось такое впечатление, что у него желчный пузырь намного крупнее самой печени. Даже судя по желто-зеленым его маленьким глазкам.

Саша по молодости не успел еще прилично обрасти нарушениями, но потому-то и боялся так инспекторов и проверяющих. Иммунитета не приобрел. К ним ведь, как к злым собакам, привыкнуть надо. Когда часто попадаешь под их винты, то у тебя уже вырабатываются антитела, способные стойко защищать организм от их запаха и нудных проповедей. А они, как дворняжки, нюхом чуют страх перед ними. Особенно таких, как Саша. Приятно ведь ощущать преданность и повышенное внимание, наблюдать, с каким раболепием выслушивают твои нравоучения, невпопад поддакивают, послушно соглашаются и кивают головой.

После таких общений с таким преданным собеседником у начальства складывается мнение об огромной пользе и значимости, только что принесенной всему аэрофлоту. Авторитет в собственных глазах сильно возрастает. Но зато страшно не любят инспектора, когда им перечат и доказывают свою правоту. Тут мгновенно срабатывает принцип: "прав тот, у кого права". Виновность строптивого все равно будет определена и доказана, хоть он и чист, как дистиллированная вода.

Вот почему экипаж решил избежать неприятной встречи. А удалось сие не только из-за нерасторопности инспектора и скорости их личных ног. Миша успел удачно развернуть вертолет хвостом к Садовскому. И в этом случае экипаж оправданно мог не увидеть и не услышать любые децибелы инспектора.

Скрипя зубами и пухлыми костяшками пальцев рук, Садовский долгим взглядом и матерными напутствиями проводил вертолет за горизонт. Теперь не дождешься их, надолго улетели. Упустил, промедлил, корил он себя. А все из-за этого работника порта, что настроение подпортил. Ведь последний рейсовый самолет покидает аэропорт через полтора часа. И пропустить данный рей очень нежелательно. Местный пищеблок способен многократно похуже испортить настроение, чем тот плохой собеседник. Есть большая уверенность в нарушении пищеварения после его посещения. Даже диарея допустима.

Он еще до сих пор помнит, как после прошлого обеда ласточкой порхал от унитаза к унитазу. Даже сил не хватало надолго покинуть кабинет, чтобы далеко не удаляться от зовущего в свои объятия стульчика. Ох, и настрадался, что лучше не экспериментировать. А присоединяться к столу экипажа совесть не позволяла. Он же планирует устроить разнос и разборку по частям. А сесть за один стол, значит потерять цель. Кто же ему позволит за чужим столом качать права? Это не просто неэтично, но и непозволительно. И попросить могут. Ничего, не последний день живем. Еще не раз встретимся и пообщаемся по душам.

А вот экипаж наоборот покинуло беспокойство и посетило благодушие. Наступило благополучие и тишина, как в нервной системе, так и в сердце. Монотонный гул двигателя, шелест вращающихся винтов, а в эфире слабые попискивания и потрескивания. Такие звуки привычны и любимы экипажем. Во стократ приятней и сладостней, чем монологи Садовского, от которых лишь уши потом неделю болят.

Площадка промышленной базы УРБ появилась в поле видимости через пять минут полета. Она находилась в котловане, и при подлете на малой высоте ее можно узреть лишь только при максимальном приближении. Высокие песчаные барханы, словно горы, спрятали поселок в песках, превратив его в невидимку.

Вертолет покружился над поселком, погудел над конторой, отрывая от важных и не очень нужных дел работников умственного и нервного труда, напоминая о своем появлении и о необходимости поспешить с загрузкой. Гриша совсем не любил простои и задержки по вине заказчика, чаще происходящие из-за лени и неповоротливости некоторых. Он ни на шаг не отставал от диспетчера, ответственного за все виды транспорта в управлении, пока тот не сообразит, чем заполнить вертолет. Это совсем не значило, что воздушное транспортное средство им без надобности и лишняя головная боль. Как раз наоборот. Просто не успевал так быстро диспетчер мыслить и выбрать наиболее важное направление полета. Вот Гриша как раз в этом и старался ему помочь.

А вот сейчас даже коснуться колесами площадки не успели, как сразу поняли свою важность и необходимость. К вертолету бежало очень много народу, словно спешили они не к маленькому вертолетику, а к огромному крупногабаритному межконтинентальному лайнеру. И складывалось впечатление, что они все до единого желают втиснуться в только что приземлившийся вертолет.