Игла

— Мамки у меня нет. Она умерла еще до школы. Я ее уже плохо помню. А папка пьет каждый день. Еще бабка с нами живет. Это папина мама. Она злая. Всегда ругается и дерется. Говорит, что она не собирается за мной смотреть. Пусть, говорит, сам папка и кормит, и одевает. Ему некогда, а она кушать совсем не дает.

— И как же ты выкручиваешься? Ведь это надо и в школу одеться, и кушать с собой чего-нибудь взять.

— Ты что, я дома не всегда кушаю, а в школу и брать, никогда ничего нет, о чем ты говоришь? Дома хоть шаром покати. Вот такие баранки и ищу, — тяжело вздохнула Анфиса.

— А я их пинаю, — Саша подхватил ребенка на руки и усадил к себе на колени. Он не обращал внимания на эти посторонние запахи. Его душила жалость к ребенку и ненависть к тем взрослым, что не могут разобраться между собой и забывают о тех, кто еще не может самостоятельно ходить по этой земле. — Мы больше не будем собирать баранки и куски, я постараюсь позаботиться о тебе.

— Я сама скоро вырасту и пойду работать, — всхлипнула Анфиса, плотней прижимаясь к Саше. Ее еще никто не сажал на колени и не говорил добрых слов. Вот ее глазки не выдержали и всплакнули. — Тогда у меня тоже такая квартира будет. А еще много разных баранков и булочек. И одежда всегда чистая.

— Будет. Только для этого обязательно нужно вырасти. А еще выучиться, чтобы быть умной и умелой. Ведь чтобы работать, нужно овладеть какой-нибудь профессией. Правда, ведь?

— Трудно учиться, и негде. Я со школы прихожу и скорее на улицу убегаю.

— Ты в третьем классе учишься?

— Ага. Первый год продленка была. Так я там уроки делала. А сейчас негде.

— Ко мне приходи после школы. Мы всегда с тобой вместе уроки делать будем.

Айбахор пришла, когда уже Саша с Анфисой мыли посуду. Она удивилась присутствию такой гостьи-бродяжки, и сразу всем своим видом показала, что девочка здесь лишняя. В этом доме у нее больше прав находиться и командовать.

— Саша, ты чего это в дом оборванок приводить стал? — грубо спросила, не заботясь, чтобы эти слова услышала и Анфиса. — А не пора ли ей и честь знать?

— Понимаешь, Айка, пока в этой квартире я хозяин. И гостей буду сам для себя подбирать. Мне хотелось бы более почтительного отношения к моей гостье.

— Может, мне тогда лучше самой уйти, если такой лишней оказалась? — неуверенно спросила Айбахор, пока еще не сомневаясь в своей необходимости и желанности в этой квартире, намного большей, чем эта замызганная девчонка.

— Саша, может, я уже пойду? Ладно? Спасибо тебе за ужин. Супчик очень вкусный.

— О! А мы уже на "ты"! — съехидничала соседка. — Иди, иди, а то нам после тебя еще квартиру проветривать нужно. Саша, открывай окна поскорее, а то дышать нечем.

Анфиса вся съежилась, как от удара, и стыдливо покраснела. Она ведь уже успела почувствовать себя здесь свободно и раскованно, а тут так внезапно ей справедливо напомнили о ее месте. Она встала и уныло направилась к выходу. Но Саша быстро вскочил с дивана и подхватил девочку на руки.

— Анфиса — моя гостья. И мне самому решать, когда и куда ей нужно. А кому наше присутствие не по душе, так настаивать не будем. Они запросто могут самостоятельно покинуть помещение. Мне не нравиться твоя самоуверенность. Ты слегка перестаралась и переоценила свою здесь значимость и нужность.

Айка остолбенело и настороженно, глядя на Сашу с ребенком на руках, спросила:

— Так ты считаешь, что лучше мне уйти? Тебе посторонний ребенок дороже, чем соседка?

— Да. И чем скорее это поймешь ты, тем лучше будет всем. Нам совсем не нравится, что в наш адрес говорятся грубости и пошлости. Мы с Анфисой такого пока не заслужили. Она не только мой друг, но и желанная гостья. И хотелось бы уважительного отношения к моим друзьям и гостям. Останется желание дружить со мной — подружись с Анфисой. Официального изгнания пока не подтверждаем.

Айбахор вспыхнула и в знак протеста громко хлопнула дверью, что даже несколько хлопьев побелки сорвались с потолка и закружились над дорожкой в прихожей.

— Саша, а может, лучше было бы мне уйти? Она, наверное, к тебе пришла в гости, а тут я, — осторожно спросила Анфиса и вдруг прыснула от смеха в кулачок. — Ты так смешно и непонятно говорил. Как будто проповедь в церкви ей читал.

— А ты в церкви бываешь.

— Иногда. Мне нравится слушать попа. Он так красиво и мягко говорит, что верить хочется.

— Мы, Анфиска, не будем реагировать на капризы замужней и обремененной детьми женщины. А то, видите ли, муж в командировке, детей сбыла на все каникулы родителям, а сама скорее бежит к холостяку соседу в гости. Ты ведь согласна со мной, что такие поступки подлежат глубокому осуждению.