Игла смерти

Перед высокими двухъярусными трибунами играла солнечной рябью поверхность прямоугольной акватории для водного поло. Иногда на акватории проводились состязания по плаванию, и тогда вместо ворот на ее поверхности появлялись водные дорожки, обозначенные натянутыми канатами с красно-белыми поплавками.

За акваторией распростерла крылья огромная чайка, крепко стоящая на бетонном основании в виде квадратного островка. Изогнутые крылья чайки служили вышками для прыжков в воду. Внизу, на высоте трех метров, имелись первые площадки для тренировочных прыжков. Следующая отметка находилась на высоте пяти метров. И венчали конструкцию две площадки на оконечности крыльев. С высоты десяти метров отваживались прыгать немногие. Да и те в большинстве своем летели вниз «солдатиком».

– Фуфлыга[6] и пентюх, – коротко охарактеризовал прыгуна темноволосый.

– Нам какое дело до его задницы и пуза?! – возразил рыжий крепыш. – Лишь бы умел нырять.

– Ладно, поглядим…

Оба замолчали, наблюдая за приготовлениями мужчины.

Взобравшись по ступеням до самого верха, тот опасливо подошел к краю вышки и, смешно вытянув шею, глянул вниз. Снизу вышка не казалась слишком уж высокой, зато находясь на ее краю, расстояние до воды вселяло ужас. Всякий новичок невольно представлял, что, сделав шаг с площадки, он уже ничего не сможет изменить в своем движении вниз. Будет только захватывающий дух полет с неизменным финишем – сильным ударом о поверхность воды.

Ухватившись левой ладонью за ограждение, правой пятерней мужик размашисто почесал волосатое пузо, помедлил… Он отлично понимал, что в эти томительные секунды к его нескладной фигуре приклеилось не меньше сотни любопытных взглядов. Прыгать было страшно, но еще страшнее и позорнее стало бы отступление. И он решился. Прижав руки к телу, разбежался в два шага и прыгнул.

– Вот боров! Нагнал волну! – громким смехом оценили блатные суматошный полет и неудачный вход мужчины в воду, сопровождавшийся оглушительным шлепком с феерическим фонтаном брызг.

Мужик меж тем сразу вынырнул, мотнул головой и, довольный своим героическим поступком, неспешно поплыл к трапу бетонного основания.

– Не локшит[7], – отмахнулся рыжий.

Солнце обогнуло плакат и стало припекать голову, плечи. Семечки закончились, жутко хотелось пить.

Рыжий дотянулся до стоявшей в тени бутылки вина, откупорил, хлебнул и протянул корешу:

– Охолонись, Хряпа.

Темноволосый, звали которого Харитон, приложился к горлышку и запрокинул голову. Вино внутри темно-зеленой бутылки запузырилось.

Полегчало. На душе стало веселее. Дружки закурили. А тут и стоящее зрелище подоспело.

– Гляди, как вошел, а?! – аж присвистнул от удивления рыжий.

Только что прыгнувший с десятиметровой вышки рослый светловолосый паренек крутанул в воздухе сальто и, почти не потревожив игравшую золотом поверхность воды, строго вертикально вонзился в нее.

– Шикарно! – согласился Хряпа. И принялся считать секунды: – Десять. Двадцать. Тридцать…

Голова блондина появилась на поверхности на исходе минуты.

– Маловато, – разочарованно протянул Шатун – так называли дружки рыжеволосого Кольку Шаталова.

– Поглядим?

– Ну а чего ж еще остается? Поглядим…

Так вышло, что в предыдущие дни глядеть было совсем не на кого. Все, кто отваживался нырять с пяти- или десятиметровой высоты, тут же выскакивали из воды, словно легковесные пробковые болванчики. А это сидевших на трибуне двух корешков никак не устраивало. Сегодня среди серой массы едва умевших плавать обозначился один незаурядный тип – светловолосый паренек в синих плавательных трусах. Он не спешил показываться на поверхности и после каждого прыжка задерживался под водой до полутора, а то и до двух минут.

Парнишка провел в воде и на вышке более получаса и закончил тренировку эффектным прыжком с обратным сальто.

– Где же он? – заволновался Хряпа. – Две минуты прошло, а его все нет!

Оба от удивления аж привстали со ступеньки. Кандидатура белобрысого спортсмена подходила на все сто, и потерять его было бы самым последним делом.

– Да вот же он! – воскликнул Шатун, показывая на ближний трап.

Проплыв под водой метров шестьдесят, светловолосый пловец вынырнул у ближнего бетонного парапета и спокойно поднимался по трапу к нижним рядам трибуны, где, вероятно, оставил одежду.

– Шатун, это ж другой коленкор! Это же просто шикарно и меняет дело, – бормотал Хряпа, стараясь не упустить из вида талантливого паренька.

Шустро прикончив остатки вина, дружки засобирались и потопали по ступенькам вниз…

Шатун навскидку давал блондину лет восемнадцать-девятнадцать. Тот был высок ростом, широк в плечах. Рельефная мускулатура спины, груди и рук выдавала в нем неплохого спортсмена-пловца. Высушив тело полотенцем и переодевшись, парнишка закинул на плечо сумку с надписью «Динамо» и легкой пружинистой походкой направился к выходу из комплекса. Хряпа с Шатуном устремились следом.

Солнце перевалило зенит. Выходной день был в разгаре, однако некоторые отдыхающие потянулись к выходу.