Игла в сердце

В их кругу у Алика было прозвище Авокадо, производное от «абогадо», что в переводе с испанского значит «адвокат». По созвучию, должно быть. Так называлась известная испанская фирма, чье изделие, галстук, подарил Алику один из благодарных клиентов. К слову заметить, галстук был ужасного салатового цвета, что послужило поводом для издевок Шибаева. Им же была придумана кличка Авокадо…

Доктор Славик примчался через двадцать пять минут. Подошел к дивану, где лежал бездыханный Шибаев, поставил на журнальный столик саквояж, нагнулся, рассматривая раненого. Проверил пульс на шее. Перевел взгляд на бледного, грызущего от волнения ногти Алика.

— Что с ним?

— Господи! Да я понятия не имею! — закричал Алик. — Подрался! Я подобрал его в двух кварталах отсюда. Он позвонил…

— То есть он был в сознании?

— Наверное. Когда я прибежал, он уже был… такой. Опять драка! Он опять подрался!

— Когда это было? Когда он позвонил?

— Ну… — Алик задумался. — Минут пятьдесят или даже час.

— Плохо, что он без сознания.

— Он все время дерется! У меня уже нет никаких сил!

— Так уж и все время. Выдохни, Авокадо, и успокойся. Я был у вас в последний раз… Когда это? Давненько. Да и не похоже, что драка. Ладно, Дрючин, сейчас мы его вернем. Подрихтуем ему личность, думаю, обойдемся парочкой красивых швов, определим масштаб урона. Где можно вымыть руки? Давненько у вас не был, подзабыл. Ты как? Может, валерьяночки? — Доктор Славик любил поговорить, считая, что болтовня помогает наладить контакт между пациентом и медиком, а также снимает у обоих нервное напряжение. Кроме того, он был несколько болтлив от природы.

— Я не выношу валерьянку. Нормально. Сюда! А он выйдет из комы?

— Не факт, что кома, может, спит, — объяснял доктор Славик, следуя за Аликом. — Гай Юлий Цезарь после сражений спал по двое суток, нервная система так устроена, защищается от стресса. Посмотрим.

— Будешь ассистентом, Авокадо, — сказал он, когда они вернулись в гостиную. — Нужно его раздеть. Я приподниму, постарайся стащить футболку. Посмотрим, что там у него. Раз, два, три! Давай! Молодец. Теперь джинсы!

— Голова… Рассечен лоб, справа, содраны скулы, гематом на голове вроде нет, удар пришелся в лицо…

— Его били ногами?

— Я бы сказал, что его скорее сбили машиной. Сейчас, сейчас… проверим, ребра… Похоже, сломаны. Удар в спину или в бок отбросил его на тротуар, он ударился лицом… Можешь его приподнять?

Шибаев вдруг застонал.

— Ши-Бон, ты живой? — спросил Алик, едва не плача от облегчения.

— Дрючин? — Шибаев открыл глаза, уставился на Алика; перевел взгляд на Кучинского. — Славик, ты? Что случилось, ребята?

— Ты хоть что-нибудь помнишь? — спросил Славик.

— Не очень… — Шибаев потрогал лоб, рассмотрел сбитую ладонь. — Что это?

— Голова кружится? Тошнит? Где больно?

— Нет вроде…

— Здесь болит? — Славик ткнул Шибаева пальцем в живот. — А здесь?

Шибаев охнул.

— Два ребра минимум. Приличный ушиб справа, в области ребер и таза, будет большой синяк. Ушиб правого колена, придется похромать с недельку. Кости целы, что удивительно. Сейчас мы вкатим пострадавшему ма-аленький укольчик, снять боль. После этого подштопаем и восстановим первозданную красоту, так сказать. Челюсть, кстати, цела, мелочь, конечно, но приятно. Не вспомнил, что случилось?

— Меня сбила машина… Сзади… Я обернулся…

— Прекрасно! Пациент соображает, сохранил память и видит окружающую действительность. Может, запомнил номер?

— Не запомнил…

— Случайно?

— Нет.

— Подозреваешь кого-нибудь?

— Не знаю. Алик, я тебе звонил…

— Ага, звонил, я спал, хватаю мобильник, ничего не понимаю… Ужас!

— Алик принес тебя домой и позвонил мне, — вмешался доктор Славик. — Спас, можно сказать. Будешь ему должен. Мне, кстати, тоже. А теперь лежи смирно, не шевелись и думай о приятном. Авокадо, держи! — Он пододвинул адвокату металлическую коробку с инструментами. — Не дыши! Стерильно.

Алик позеленел и закрыл глаза.

— Ну вот, финита! — сказал Славик минут через двадцать. — Красавец! Лучше, чем было, правда, Авокадо? А теперь баиньки. Сколько сейчас? Шесть? Однако. Мне к восьми на службу. Если что, знаешь, где меня искать. Но думаю, он опять выскочил. Везунчик.

— Я сейчас! — Алик встрепенулся и вышел из ступора. — Водку будешь?

— Ни один хирург не откажется от водки в шесть утра! Конечно, буду. А закушать?

— Всего полно! Я сейчас! — Алик убежал на кухню…

Глава 24 В гостях

Капитан наконец выбрал время и позвонил Шибаеву. Ответил ему Алик Дрючин, сообщивший, что Сашу вчера сбила машина и он теперь все время спит.

Сбила машина? Встречается с девушкой, у которой был конфликт с убитой Лутак, а теперь еще и машина сбила? Капитан сделал стойку: похоже, где-то пригорает.

— Живой? — спросил деловито. — Соображает? Или в коме?

— Живой, я все время проверяю, — сказал Алик. — Типун тебе на язык.

— Заявление написали?

— Нет, пусть отлежится. Доктор говорит, повезло. Но лично я думаю…

— Навестить можно? — перебил капитан.

— Наверное, можно, — неуверенно сказал Алик. — Только недолго. Ему сейчас нельзя волноваться. И никакого алкоголя! Имей в виду.