Игнат, его милая родина (CИ)

-- Чудеса прямо на глазах, невероятно! -- Игнат показывал товарищу на обрушившуюся землю.

-- Невидаль что ли?

--Ты что, чуда не видишь?! -- показывал рукой, восхищаясь, удивлялся Игнат создаваемому природой на их глазах сюжету.

Перед ними невероятная картина -- самый верхний слой почвы среза, пронизанный и увязанный корнями, завис, держался в общем сплетении корневой системы, не позволял живому ковру упасть с высоты. Деревья, кустарники, как в гамаке, качались над кручей, удерживали своими корнями землю -- пласт питающей их почвы. Над ними с криком летали птицы.

-- Вот теперь верю, что всё борется за выживание, -- Евгений, не отрываясь, смотрел на чудо. Ему казалось, что природа взяла у людей привычку раскачиваться в гамаке. Посмотрев на Игната, сказал, как будто только что открыл для себя что-то новое:

-- А может быть, привычку отдыхать, раскачиваться в гамаке мы переняли у этих мест и никакие мы не первооткрыватели?

-- Если бы не гул, попали бы мы под обвал, -- заметил Игнат.

У них на глазах один из камней сорвался с самого верха кручи, в полёте ударился о большой валун, подскочил и с оглушительным грохотом упал у противоположного берега реки. Звук удара заложил уши. Лес ответил звонким эхом перекатов грома. В ушах не пропадал гул.

-- Что это, вечное эхо? -- спросил Евгений, радуясь и протирая уши.

Внимательно присмотревшись, увидели, что рядом в мутной воде всплывала оглушённая рыба. Шевеля хвостом, жабрами, старалась себя оживить. Игнат, показывая на реку, заметил:

-- Сейчас, как эти рыбки, спасались бы на течении.

-- Удар как взрыв, -- удивился Евгений.

-- Помнишь, сколько снарядов на свалке, что на берегу Двины у фабрики разрядили? -- сейчас по случаю, Игнат напомнил их суровое, ушедшее в историю послевоенное школьное время.

Глаза Евгения загорелись, он вспомнил те дни, когда подростки рисковали жизнью за кусок хлеба для семьи:

-- Разве забудешь, как скобами от плотов переворачивали свалку горелого военного мусора над Двиной? Ничего не боялись.

-- Я старался искать не распакованные ящики снарядов, с ними безопасней работалось. Снаряды были в консервации -- совсем малые при обезвреживании потери. Правда, копать приходилось глубже, зато находились и наганы, -- Игнат до мелочей помнил случаи своих находок при раскопках.

-- Я тоже в те дни немало собрал меди, гильзы, целые снаряды попадались от тяжёлых орудий. На выручку от сдачи цветного металла купил тетрадей, чернил на школьный сезон себе и брату с сестрой, -- радовался Евгений выпавшей тогда на его долю удаче.

-- Мне и сейчас хочется взять лопату и раскопать свалку до основания. Мы перебирали только верхний слой земли. Когда я копал глубже, там военного "добра" было, сколько хочешь, всё осталось, засыпалось нами,-- сожалел Игнат, рассказывая о своих поисках медных запасов на склонах Западной Двины.

-- Нечего войну тревожить, пускай всё в земле сгниёт само. Теперь я даже за деньги не копался бы на свалке: один удар скобой по капсюлю снаряда -- и тебя нет, повезёт, если останешься жив. Помнишь случай Штительмана? Так это ему очень повезло.

Им вспомнилась солнечная летняя погода. Солнце сушит землю так, что Двина превратилась в мелководную речку, по которой мог пробираться среди отмелей только колёсный пароход "Колхозник". Своими лопастями он бил по воде, будто старался приподнять себя. А по берегу сновали в поисках случайных находок школьники, их вид рисовал озабоченных по жизни мальчишек. Руки в саже, лица в копоти выдавали неутомимых искателей.

Слова Евгения напомнили, сколько увечий принесла ребятам добыча меди среди военного мусора.

-- Этого я не забываю. Разорвался в руке запал от гранаты -- мальчишке раздробило пальцы. Хорошо, что "игрушку" он держал подальше от лица, -- сказал Игнат. -- На такие мелочи тогда внимания никто не обращал. Было обычным.

-- Метка на всю жизнь. Инвалид то ли войны, то ли мирного времени. К кому нас таких нужно относить? -- рассуждал Евгений.

И теперь, когда Игнат проезжает через Двину по новому мосту около той фабрики, его взгляд невольно ищет то место и уже не может от него оторваться. Тот случай и сейчас перед глазами в мельчайших подробностях.

Красивая диковина обрадовала мальчишку-школьника, у всех на виду проверил её на цветной металл обычным для них образом -- поцарапал, положил на битый обгоревший кирпич и ударил скобой. Взрыв и плач.

-- Немцы мальчишку не тронули, а после войны -- инвалид, -- прервав мысли, с сожалением проговорил Евгений.

Перед глазами Игната снова свалка и копающиеся в горелом мусоре мальчишки, перебирающие металлическими скобами каждую пядь над Двиной. Их было так много, что даже сейчас рябило в глазах. Была конкуренция, всегда хотелось, чтобы кто-то не пришёл, остальным досталась его доля. Игнат в воспоминаниях улыбался тому времени. Перед ним были "муравьи", поселившиеся на свалке, они неутомимо работали без отдыха с утра.

Картины прежних лет из памяти не уходили, уцепились крепко, обрастая всё новыми подробностями. С грустью напомнил: