Игнат, его милая родина (CИ)

-- Плохо, когда учит жизнь, а не учителя и учебники. Столько теряется человека, уходит впустую лет, чтобы снова добраться до материала, который где-то пылится на полках. Потери, потери, как на нашем поле не собранные и забытые колоски, -- говорил отец, показывая на сжатую по осени полоску у дома.

-- В школе голова забита другими делами, -- вздохнул сын, сожалея, что в школьные годы на учебники, школьный материал смотрел выборочно, часто как на неизбежность, а не как на хлеб, жизненную потребность. -- Никто никогда мне доходчиво не напомнил, не подсказал, что материал урока -- это жизнь за дверью. На конкретных примерах легче бы всё понималось и запоминалось.

-- Школа -- это многоликая жизнь. Учебников разных много. Все они учат. Порой кажутся неинтересными. В книгах представлены опыт и выводы многих людей, а жизнь каждого -- путь его личных поисков, -- говорил отец.

-- Одноклассница Алёна жаловалась, что в молодости её подстерегали сплошные вопросы. Всё только потому, что мудрость пришла поздно. Говорила при встрече: "У меня запоздалое развитие, поэтому не всё так складно получается сразу. Подумаю, оказывается совсем всё просто", -- вспомнил Игнат разговор.

-- Не мудрость пришла, а получила нужные ей знания с опытом жизни. Хотя это одно и то же, -- говорил отец.

-- Удивлялась, что её сосед по парте был мудрым уже с детства, а у неё совсем всё не так, -- Игнат с интересом смотрел на отца.

-- Врождённые предпосылки к познанию и приобретению опыта. В этом весь смысл нашей беседы. Маленьким примером ты всё сразу рассказал и доказал, -- улыбался отец, смекалкой сына был доволен. -- Дети умнее родителей.

-- Содержание книг иногда так трудно запоминается, -- заметил Игнат.

-- Не воспринимаешь -- значит, в них ещё не твоя жизнь. До неё тебе ещё нужно добраться.

-- Знаешь, сколько мне понадобится жить, чтобы прочитать и понять учебники жизни? -- сын призадумался. Получалось, что ему никаких жизней не хватит, чтобы разобраться с уже до него открытым и написанным.

-- Что осилишь молодым -- не пропадёт, спеши во всём, не тяни время, не теряй жизнь, -- напомнил отец.

-- Тогда нужно хорошо выспаться, -- проговорил Игнат. -- Наш разговор не по времени.

-- Извини, оплошал, -- спохватился отец, направляясь в дом, как будто показывая дорогу.

В доме было уютно, сухо и тепло. Отец регулярно протапливал печку. Не любил сырость и холод.

-- Ложись на печку. Прогреешься, пропаришь кости -- хорошо выспишься, -- советовал сыну. Знал по опыту, что от многих болезней можно избавиться только на русской печи или в парной бане. А от простуды это лучшее и испытанное средство.

Сам расположился на кровати.

Слышал, как уснул сын.

Серьёзный разговор при встрече нарушил установленный им распорядок. Не спалось.

Поднялся, когда солнце только начало приподниматься над землёй, и, напоминая о наступившем дне, заглянуло в его окошко.

Чтобы не тревожить сына, тихо выбрался из комнаты.

Вышел в сад. Его радовал разгорающийся день. Перед наступающим солнцем утренняя прохлада отступала, пряталась в тени. Смотрел, как распускаются цветы, вечером свернувшие свои яркие лепестки в бутоны. Никак не мог понять, каким образом, какая неведомая сила так аккуратно укладывает цветы перед сумерками в бутоны, укрывая их от ночной прохлады.

Вскоре вся окрестность встречала наступивший день, а луг за домом превратился в сплошной цветник.

Пока сын отдыхает, собрался рыхлить под яблонями землю.

Незаметно подошёл Игнат. Посмотрел на лопату в руках отца, протянул к ней руку.

-- Выспался? -- спросил отец. -- Легли поздно. Мог бы ещё часа два отдыхать. Выходной день.

-- Вчера говорил, что временем нужно дорожить, а сегодня предлагаешь пропустить целое утро, -- Игнат напомнил вчерашний разговор, шутил над логикой заботы родителей.

Отец с любовью осматривал окрестность. Было заметно, что жизнь радовала его своей красотой и неповторимостью. Для него это ощущение было нескончаемым и вечным, невольно вызывало восхищение.

Игнат смотрел, как отец подставлял ладони льющимся на землю ласковым лучам, как ребёнок рассматривал на свет просвечивающиеся розовые пальцы. Отца тепло радовало, грело, лечило, внутреннее ощущение вылилось наружу, невольно он проговорил:

-- Какая красота! Может ли быть ещё что-то красивее и роднее этих мест?

Игнат посмотрел на солнечные нити, пожал плечами. Торжественности, восторга в них не находил. Изо дня в день одна и та же картина.

-- А я так до сих пор и не знаю, зачем живу, для чего родился. Мне всё так безразлично. За что ни возьмусь, мне кажется, что я это уже видел, делал и знаю.

Отец внимательно посмотрел на сына. От этих слов ему как-то стало не по себе -- дела сына и его слова не вязались. Подумал: "Когда, где, что в его жизни я упустил? Высокий, стройный, красивый, умный, культурный и образованный человек, а в душе пустота". Чтобы не обидеть, глядя на его широкие плечи, сказал:

-- Жизнь -- удивительная, захватывающая игра. С самого начала нужно отыскать в ней себя. Определить свой путь. Тогда всегда по-особенному будет светить солнце, радовать дарованная небом судьба.