Игнатий Лойола

«Общники» все же не теряли надежды на поездку. А вынужденную паузу решили использовать с толком: воспользоваться папской грамотой и принять рукоположение тем, кто еще не стал священником. Обряд совершил Винченцо Нигусанти, епископ Арбе. Он не взял с Лойолы и товарищей ни денег, ни даже свечей. Рукоположили всех, кроме Ландивара и Ариаса, присоединившихся к общине уже после Монмартра. Эти двое разочаровались в общинной жизни и покинули группу. Сальмерона рукоположили лишь в диаконы по причине молодости: ему не исполнилось двадцати двух лет.

Став священниками, друзья поселились в заброшенном монастыре, стоявшем за чертой города Виченца. Здание, где они жили, находилось в ужасном состоянии: ни окон, ни дверей, да и крыша грозила обвалиться. Но «общников» это не смутило. Они сложили очаг из камней, и Лойола заделался пекарем. Пока остальные ходили проповедовать, он выпекал хлеб для всей своей общины.

Они работали на городских площадях. Как пишет отец Кандидо де Далмасес, «крича и размахивая бирреттами[52], они созывали народ. Их проповедь трогала многих». Люди, проникшиеся их идеями и верой, начинали жертвовать милостыню, которой собиралось немало. На эти средства можно было жить припеваючи, вот только позволить себе этого «общники» не могли, будучи связаны обетом бедности. Поэтому собранные средства передавались нищим, а братия возвращалась к своему самодельному очагу, довольствуясь лишь хлебом, испеченным Игнатием, да иногда супом или кашей. От таких тяжелых условий жизни — фактически на улице, да еще постоянно впроголодь — многие заболели. Франциск Ксаверий и Симон Родригиш даже попали в больницу, что говорит о серьезности заболевания, в противном случае они обязательно перетерпели бы хворь, поскольку Лойола воспитывал в соратниках стойкость по своему примеру.

Между тем время шло, а путешествие в Святую землю так и не складывалось. Наступили холода. Теперь, даже если бы политическая ситуация вдруг исправилась, ни один капитан не стал бы рисковать, выходя в дальний морской поход. Зимнее море, шторм, сильные ветра — все это делало невозможным отплытие до следующего лета. А ведь согласно монмартрским обетам «общники» могли ждать исполнения своей мечты не более года. Среди них начались споры: с какого времени вести отсчет — с января 1537 года, когда они прибыли в Венецию, или же с июня, когда обычно начинали ходить паломнические корабли?

В любом случае зимние и весенние месяцы с их штормами и ветрами не годились для морских путешествий. Друзья решили не терять времени даром и охватить своими проповедями большее количество народа, а не только жителей городков и деревень в окрестностях Венеции. Среди крупных итальянских городов они выбирали университетские, надеясь завербовать к себе новых сторонников из числа студентов. Кроме того, именно в студенческой среде охотно проповедовали протестанты, имевшие порой успех.

Аргументы в пользу антикатолической позиции подбирались в то время очень просто, поскольку католическое духовенство действительно совершило ряд непростительных оплошностей, получивших широкую огласку. Если гедонизм папы Льва X простой народ не мог наблюдать в полной мере, то монах Тецель, объехавший всю Германию со своим ящиком индульгенций, стал притчей во языцех. Будучи пламенным оратором, Тецель отлично рекламировал свой товар и в пылу предпринимательства так увлекся, что дошел до продажи отпущений будущих, еще не совершенных грехов. Бытовала легенда о том, как некий человек, купив у Тецеля индульгенцию на свой будущий грех, с чистой совестью ограбил коммивояжера от духовности. Подобные истории сильно подпортили имидж католической церкви, и теперь требовалась немалая интеллектуальная работа, чтобы реабилитировать Святой престол в глазах мыслящих людей. Наши магистры, будучи большими мастерами ведения диспута, подходили для такой роли как нельзя лучше.

Друзья распределились таким образом, чтобы в каждой группе оказались представители разных национальностей, дабы лучше вписаться в интернациональную университетскую среду. Кодюр и Осес пошли в Падую, Же и Родригиш — в Феррару; Ксаверий и Бобадилья — в Болонью, Броэ и Сальмерон — в Сиену. Сам Игнатий, а также Лайнес и Фавр не приняли участия в этом проповедническом десанте: они отправились в Рим.

Некоторые историки считают, что Лойолу и его друзей пригласил туда тот самый Педро Ортис, представитель императора Карла V, знаменитый профессор и доктор богословия. Из злейшего врага Лойолы он превратился в почти последователя.

Уже в пути они вспомнили об одном важном вопросе. Вот они втроем идут беседовать с серьезными людьми. Но их небольшая группка играет роль представителя более крупного объединения, которое со временем может стать еще крупнее. Как презентовать себя, если их спросят, кто они такие и почему собрались вместе?

Сообща приняли решение — и оно оказалось историческим. Еще не прозвучало ни слова о монашеском ордене, еще Лойола не приступил к написанию конституции, но формулировка уже родилась. Друзья решили именоваться Обществом Иисуса — иезуитами.