Игольное ушко

– Нет, нет, что вы, – Фабер почему-то говорил волнуясь, с сильным немецким акцентом, что выглядело крайне подозрительно. Где только его блестящее произношение, великолепные английские согласные? Они куда-то пропали, он говорил совсем иначе, корявым ломаным языком. – Их хабе купиль майн билет Довер, нихт ин Дойчланд. – Боже, что происходит?

Но контролер, который внезапно превратился в лондонского полицейского в высокой каске, казалось, не замечал нелепых ляпсусов с сильным немецким акцентом, несоблюдением грамматических правил и т. д. Вежливо улыбаясь, полицейский сказал:

– Сэр, не будем спорить, я лучше просто проверю ваш чемодан.

На вокзале было много народу. Фабер прикинул, что у него еще есть шанс исчезнуть, если он сможет проскочить сквозь толпу. Он в панике бросил чемодан с передатчиком, полетел сквозь толпу, отчаянно работая локтями. Но тут – о, ужас – вспомнил, что забыл свои брюки в поезде и сейчас в одних носках, на которых – свастика. В первом попавшемся магазине нужно срочно купить брюки, прежде чем прохожие заметят идиота, бегущего в одних носках, да еще со свастикой. Затем кто-то в толпе, узнав его, крикнул:

– Я где-то раньше видел твое лицо, парень. – Фаберу подставили ножку, он споткнулся, упал… и очутился на полу вагона, идущего в Лондон, – именно там, где недавно уснул.

* * *

Фабер спросонья заморгал, захлопал глазами, оглянулся. У него болела голова. На какое-то время он почувствовал явное облегчение. Надо же, что за сон, да еще носки со свастикой, чушь собачья!

Мужчина в спецовке, сидящий рядом, произнес:

– Да, вы хорошо поспали.

Фабер резко взглянул на него. Он всегда боялся, что однажды во сне заговорит и раскроет себя.

– Мне приснился дурацкий сон.

Мужчина ничего не ответил.

За окном темнело, значит, он спал долго. Неожиданно в вагоне зажегся свет, загорелась единственная лампочка, кто-то опустил шторы. На фоне тусклого света лица людей превратились в бледные безликие маски. Рабочий опять разговорился.

– Вы пропустили самое интересное.

Фабер нахмурился.

– Что вы имеете в виду?

Неужели повезло и он проспал полицейскую проверку?

– Мимо только что прошел один из этих американских поездов. Он шел со скоростью около десяти миль в час, машинист – негр. Так вот, негр вовсю жал на гудок, а впереди паровоза – что бы вы думали… скотосбрасыватель. Прямо как на Диком Западе.

Фабер улыбнулся и вернулся к мыслям о своем странном сне. В действительности его прибытие в Лондон прошло вполне нормально, без приключений. Он зарегистрировался по своему бельгийскому паспорту в отеле, за неделю облазил несколько сельских кладбищ, выписывая с надгробных плит имена мужчин примерно своего возраста, изготовил три фальшивых свидетельства о рождении. Потом снял жилье и нашел себе неприметную скромную работу, используя подложные рекомендации от одной из несуществующих фирм в Манчестере. Он даже имел наглость зарегистрироваться до войны в избирательном участке на Хайгейт, голосовал за консерваторов. Когда ввели продовольственные карточки, их стали распространять через домовладельцев и выдавать каждому жильцу, который ночевал в доме. Фабер ухитрялся ночевать в трех домах сразу, так что карточек у него было много. Он уничтожил свой бельгийский документ – если вдруг потребуют обстоятельства, что, впрочем, маловероятно, он мог получить теперь сразу три британских паспорта.

Поезд остановился, и по шуму с улицы пассажиры догадались, что прибыли в конечный пункт. Как только Фабер вышел из вагона, он понял, как сильно проголодался и хочет пить. Последний раз он ел сосиски, галеты, запивал водой, но было это практически сутки назад. Фабер прошел через билетный контроль и отыскал привокзальный буфет. В буфете было полно народу, главным образом, солдаты, которые примостились за столами, отдыхали, дремали, спали. Фабер попросил бутерброд с сыром и чашку чая.

– Еда только для военнослужащих, – ответила женщина за прилавком.

– Тогда можно хотя бы чай?

– У вас есть чашка?

Он удивился.

– Чашки с собой нет.

– Вот и у нас тоже нет, приятель.

Фабер хотел было пойти в отель «Грейт Истерн» и пообедать там, но дорога туда займет время. Он нашел пивной бар, выпил две пинты слабого пива, купил в лавке завернутые в газету картофельные чипсы и прямо с обертки съел их на тротуаре. К своему удивлению, он довольно быстро насытился.

Теперь предстояло найти мастерскую, где обрабатывают пленку, и проникнуть туда, когда там никого не будет.

Он хотел проявить пленку и удостовериться, что снимки получились. Нельзя рисковать и возвращаться в Германию, не выполнив задания, с пустыми руками. Если снимки не получились, придется выкрасть где-нибудь пленку и вернуться в зону. Страшно было даже думать о таком повороте.

Это должна быть маленькая частная мастерская, а не фирменный салон, где пленку обрабатывают централизованно. Нужно, чтобы она находилась в районе, где жители запросто могут иметь фотоаппараты (или, скорее, могли позволить себе купить их до войны). Та часть Восточного Лондона, где находился Фабер, не подходила, поэтому он решил отправиться в Блумсбери.