Игорь Бунич_В огне государственного катаклизма

То, что генерал Алексеев не предусмотрел столь очевидной опасности, как революция, которая угрожала его оперативному замыслу, и не принял против этого соответствующих мер, значительно умаляет его полководческие способности и лежит на его ответственности.

Революционный хаос

Несмотря на то, что за годы войны, предшествовавшие революции, кадры нашей армии сильно поредели, и войска, пополненные значительным числом запасных старших сроков службы, больше походили, по своему характеру, на милицию, нежели на регулярную армию, — что впрочем к этому времени имело место во всех воюющих государствах,

— и несмотря на то, что революционная пропаганда, — вопреки принятым строгим мерам,

— все же проникала на фронт, настроение войск на фронте непосредственно перед революцией было вполне удовлетворительно, дисциплина достаточно крепка и у командного состава не было сомнения в том, что войска мужественно и без всяких колебаний исполнят любую оперативную задачу.

Но стяжавший себе столь печальную славу «Приказ № 1» Петроградского Совета солдатских и рабочих депутатов, освобождавший войска от подчинения своим начальникам и в корне нарушивший самые основы воинской дисциплины, имел катастрофическое влияние на боеспособность армии. Переданный по беспроволочному телеграфу, он в один момент стал известен по всему фронту, и мгновенно уничтожил в войсках дисциплину, послушность своим начальникам и сознание своего воинского долга.

В войсковых частях образовались солдатские комитеты, присвоившие себе право критики и утверждения не только административных, но и оперативных распоряжений командного состава, началось преследование солдатами офицеров, не пользовавшихся их симпатиями, каковые в некоторых случаях сопровождались насилиями и даже убийствами, быстро распространившиеся слухи о разделе помещичьих и казенных земель между крестьянами побудили солдат в массах покидать фронт, чтобы «не опоздать» к этому разделу, под влиянием злонамеренной пропаганды началось во многих местах фронта братание с противником.

Во мгновение ока развернулась во всем своем трагизме картина позорного развала военной мощи великой Империи.

Злейший враг России не мог бы придумать более действенного способа для моментального уничтожения ее военной мощи, чем тот, который придумали составители «Приказа №° I».

При этом особо знаменательно то, что этот приказ был первым и последним — никаких других «приказов» за ним не последовало, из чего нельзя не заключить, что единственной целью его авторов было именно желание уничтожить одним ударом русскую военную силу, а это, несомненно, было им внушено врагами России и русского народа.

Позора этого изменнического деяния ничем и никогда не смоют с себя его авторы.

Дабы не задерживать процесс быстрого развала нашей армии, немецким войскам на фронте было приказано ни в коем случае не предпринимать никаких операций, а всеми силами стремиться ускорить этот развал путем братания, пропаганды о мире и даже путем подкупов.

Тут, конечно, не может не возникнуть вопрос, по каким причинам процесс распада нашей армии имел такой поистине молниеносный характер.

На это имело, конечно, большое влияние оказало всеобщее утомление затянувшейся войной. Однако, несмотря на это, армии других, участвовавших в войне стран, — хотя в них и случались вспышки неповиновения — не утратили своей боеспособности, ибо эти вспышки были, как сие имело место, например, во Франции, в корне подавлены решительными мерами твердой правительственной власти.

Затем известное влияние на быстроту распада нашей вооруженной силы имело слабо выраженное в наших народных массах, а следовательно и в войсках, сознание своего патриотического долга — в широком смысле этого понятия, — что является следствием недостаточной степени просвещения и гражданского самосознания.

Наконец — а это, быть может, и было самое главное — не только рядовыми офицерами, но и высшими начальниками овладел с начала революции как бы полный «паралич воли», вследствие чего командный состав, в своем большинстве, не проявил достаточной энергии для борьбы с революционным развалом в армии. Явление это в среде рядового офицерского состава может быть отчасти объяснено тем, что к началу революции большинство кадровых офицеров выбыло уже из строя, и их убыль была пополнена офицерами из запаса, принадлежавшими в большинстве случаев к тем слоям русского общества, которые были наиболее подвержены влияниям революционных идей и обладали значительно меньшей «воинской» стойкостью, чем кадровые офицеры. Что же касается высшего командного состава, то этот «паралич воли» перед революцией, может быть объяснен единственной надеждой, что революция выведет Россию из того безнадежного состояния, в которое ее привела губительная внутренняя политика Престола. Но как бы то ни было, этот всеобщий «паралич воли» наиболее ярко выражался в душевном состоянии нашей вооруженной силы в начале революции и был одной из главных причин столь быстрого процесса потери ее боеспособности.