Игорь-якорь

Затем вахтенный матрос проверил документы Игоря, и также их проверил часовой на трапе. Он сказал мальчику коротко:

— Проходи!

Здесь, на линии фронта, никто не оглядывал Игоря с головы до ног, никто не оборачивался, не произносил многозначительное «Н-да».

Простучав каблуками с подковками по железной палубе, Игорь прошёл в каюту командира, отрапортовав, как положено, по-военному. Но командир сразу же усадил мальчика рядом с собой на диван и заговорил с ним просто, как говорил отец.

Потом они вместе разглядывали фотографии и план местности на противоположном берегу, командир отмечал какие-то точки на карте красными крестиками. И, склонившись низко над столом, две головы часто соприкасались: седая — командира, стриженая — Игоря.

Когда разговор был окончен, командир сказал:

— Теперь поешь и поспи. Постарайся выспаться хорошенько. Отвалим к ночи и ночью же высадим. Тогда тебе будет не до сна. Понял?

— Понял. Могу быть свободным?

— Не, погоди. Скажи, Игорь, только совсем честно: нет у тебя червячка страха, который там, внутри, потихоньку точит и точит? А?

Игорь помолчал минуту, а может быть, меньше. Что было говорить? Сознаться, что страшновато, не хотел. Врать — тем более.

Командир сказал:

— Ещё не поздно отказаться и сойти на берег. А выйдем в море — всё. Море слабых не любит.

— Я не слабый, — сказал Игорь. — А этого червячка, что точит, задавлю. Разрешите идти?

— Минуточку. — Командир приоткрыл дверь каюты и крикнул: — Лейтенант Евдокимов!

Высоченный лейтенант появился в дверях. Он прошёл согнувшись, выпрямился и козырнул.

— Знакомьтесь, — сказал командир. — Это товарищ, о котором нам сообщали. У баталёра всё готово?

— Всё готово, товарищ капитан третьего ранга. — Говоря это, он протянул Игорю широкую ладонь и улыбнулся.

Игорь всё время старался держаться бодро, хотя то, что он был среди взрослых, да ещё офицеров, которые держались с ним наравне, смущало его.

Лейтенант Евдокимов повёл мальчика длинным коридором, и, хотя при этом он не держал его за руку, а только касался чуть локтем Игорева плеча, Игорю вдруг стало совсем спокойно, так, будто он был среди своих ребят по классу.

Потом они ужинали вдвоём с Евдокимовым. Игорь положил в чай кусок сахара, а лейтенант сказал:

— Это, браток, не по-моряцки, — и положил ему ещё три куска.

Игорь при этом подумал:

«Откуда он знает, что до войны я всегда клал четыре куска?»

После ужина они пошли в баталёрку, где висели бушлаты, стояли на полу сапоги, а на полках шапки-ушанки. И ещё было тут много всякой одежды и каких-то ремней, мешков и непонятных вещей.

В углу каюты было большое зеркало и табуретка.

— Это у нас баталёрка, а можно считать — примерочная, — сказал Евдокимов. — На, браток, одевайся и погляди на себя в зеркало. Ну, что, хорош?

— Хорош, — улыбнулся Игорь. — А правда, товарищ лейтенант, удобно, всё точно по мне.

— Так это ж для тебя приготовлено, — сказал Евдокимов.

В зеркале Игорь видел мальчика в широких латаных штанах и какой-то кацавейке, видавшей виды. Но всё это старое и латаное одеяние было чисто выстирано и даже чуть попахивало мылом. Через плечо у мальчика была надета торба, а в ней кусок хлеба и кусок сала.

— Соль сюда? — спросил Евдокимова Игорь.

— Сюда.

— И ракетницу?

— И ракетницу.

— А ничего, что всё такое чистое?

— Ничего. Как будешь высаживаться, всё солёной водой промочишь. А потом ползти будешь, всё извозится так, будто год побирался.

— Тогда порядок, товарищ лейтенант.

— Меня, браток, зовут Степан Ильич, — сказал Евдокимов. — Ты со мной не чинись, Игорёк. Теперь мы с тобой оба вояки из одной разведгруппы. Понятно?

— Понятно, Степан Ильич…

12. Разговор с Зиньковым

В каюте было тепло и как-то очень уютно: от матового ли плафона в потолке или оттого, что за иллюминатором тихо шептались волны.

Игорь разделся и свою пёстро-латаную одежду сложил аккуратно, как складывал форменку. А затем только прикоснулся головой к подушке, как тут же заснул…

Во сне он видел Зинькова. И разговор шёл о том же, о чём говорил с ним командир мореходки.

…— Соляную косу надо забрать обратно. От этого зависит судьба города и тех людей, которых адмирал Кельтенборн умерщвляет на солончаках за колючей проволокой. Но прежде всего надо убрать Кельтенборна…

— Я!.. — воскликнул Игорь.

— Погоди! — Зиньков рукой посадил приподнявшегося мальчика. — Нам надо знать, где живёт Кельтенборн. Там ведь два здания?

— Два. Контора Медвежатовых и второй дом…

— Знаю. Так вот, ты облазил там все закутки. На промыслах ты не заблудишься.

— Буду как у себя дома.

— Знаю. Вот и надо узнать, в каком из двух домов живёт Кельтенборн, в каком его штаб. Надо узнать, в какой из машин он переезжает из одного дома в другой. Он ведь очень пунктуален, этот Кельтенборн. Нам бы только знать точно его распорядок дня: где, когда он бывает. А остальное сделаем без тебя. Понял?

— Нет, не понял. Если я всё это узнаю, как же мне сообщить вам? Обратно вернуться?

— Нет. На это нет времени и, кроме того, опасно. — Зиньков вытащил из ящика большой пистолет. — Ты эту штуку знаешь?