Игорь Северянин

Вонзите штопор в упругость пробки, —
И взоры женщин не будут робки!..
Да, взоры женщин не будут робки,
И к знойной страсти завьются тропки...

Плесните в чаши янтарь муската
И созерцайте цвета заката...
Раскрасьте мысли в цвета заката
И ждите, ждите любви раската!..

Ловите женщин, теряйте мысли...
Счёт поцелуям — пойди, исчисли!..
А к поцелуям финал причисли,
И будет счастье в удобном смысле!..

Стихотворение это принадлежит перу г. Игоря Северянина, выпустившего уже два сборника “Интуитивные краски” и “За струнной изгородью лиры” (1910). Озаглавлено стихотворение “Хабанера” и посвящено “Синьоре Za”.

Ещё один перл того же автора, стихотворение “Миньонеты”:

Твой уста — качели лунные,
Качели грёзы...
Взамен столбов две ручки юные,
Как две берёзы.
Сольём в дуэте сердечки струнные
Виолончели...
Люблю уста, качели лунные,
Твой качели!

Не мудрено, — отмечалось далее в заметке, — что Л. Н. Толстой с горечью восклицал: Чем занимаются! Чем занимаются! И это литература!» Действительно, Толстой обратил внимание на очень важную, может быть, определяющую особенность поэзии начинающего поэта — острый диссонанс её образного и эмоционального строя с тяжёлой и трагической действительностью тех лет. Позже этот диссонанс будет возмущать и ставить в тупик многих критиков и писателей. Талантливая «несвоевременность» поэзии Северянина сначала возмутит, потом заставит задуматься и будет воспринята как современная.

Благодаря газете «Утро России» два стихотворения Северянина были опубликованы миллионным тиражом, а не в трёхстах экземплярах!!! Отрицательную часть отзыва Толстого с собственными комментариями вскоре цитировали многие газеты России, не упомянув того, что стихи Толстому понравились. Первым на отзыв Толстого отреагировал критик-фельетонист Сергей Яблоновский в фельетоне «Счастье в удобном смысле» в одесской газете «Южный край» (31 января 1910 года). Названием фельетона послужила цитата из стихов Северянина, которая вызвала бурю эмоций и внимания к их автору. Вслед за Яблоновским стихи Северянина осмеяли многие критики и поэты, положившие начало «двусмысленной славе» Северянина.

«Я заклеймён, как некогда Бодлэр...»

В «Секстине» («Я заклеймён, как некогда Бодлэр...», 1910) Игорь Северянин сравнивает общественную травлю себя как поэта с «одной из позорнейших и нелепейших страниц в истории Франции», судебным процессом против Бодлера. К слову, перевод «Из Шарля Бодлера: Креолки» был опубликован в брошюре «Интуитивные краски», с которой познакомился Л. Н. Толстой. Эпиграф на французском языке — начальная строка сонета Бодлера «Даме креолке» («А une Dame сгёо1е») из цикла «Сплин и Идеал» («Цветы зла»).

Где ласков луч, в стране благоуханной
Я знал под нежным куполом дерёв,
Где всё полно какой-то неги странной,
Царицу чар, креолку, дочь лесов.

Как писал академик Николай Иванович Балашов, «согласно эмоциональному высказыванию Якубовича-Мельшина “Цветы Зла” [Бодлера] были динамитной бомбой, упавшей в буржуазное общество Второй империи». Подобную реакцию, по мнению Северянина, получила и его собственная поэзия. В «Секстине» автор акцентирует внимание читателей на этом, называя имя Бодлера в каждой из шести строф стихотворения: «Я заклеймён, как некогда Бодлэр...»; «Цветами зла увенчанный Бодлэр»; «Поглубже вглубь: бывает в ней Бодлэр»; «Подумает, что пакостен Бодлэр»; «Почувствует (одобришь ли, Бодлэр?)»; «Я отомщу собою — как Бодлэр!»

Сравнение с французским поэтом Шарлем Бодлером (1821—1867) возникло ещё и потому, что Северянин особенно ценил его творчество. В автобиографической справке он назвал Шарля Бодлера среди любимых писателей. Был знаком с его биографией и творчеством. В «Поэзе вне абонемента» есть слова о том, «как двусложьем Мельшин / Скомпрометирован Бодлэр». Они связаны с псевдонимом поэта Петра Филипповича Якубовича (1860—1911) (Якубович-Мелынин), переводившего французских поэтов Бодлера и Сюлли-Прюдома.