Игорь Стрелков. Ужас бандеровской хунты. Оборона Донбаса

Предрекая грядущий уже в ближайшие годы коллапс, который похоронит под собой остатки Русского Мира, Игорь Иванович указывает: «Чтобы спасти ситуацию, в России нужно ПРИНЦИПИАЛЬНО НОВОЕ Белое Дело. И оно, надеюсь, еще появится. И вберет в себя, даст Бог, какие-то традиции минувшего».

Собственный пример Стрелкова, идейного «белого» и действующего воина (исключительный, и аналогов покуда не имеющий) лучше всего отвечает этой задаче и способен в корне изменить положение Белой Идеи, вместо сохранения памяти, воскресив её, дав ей новую жизнь.

И особенно важно это тогда, когда выступления отдельных «белых докрасна», расписывающихся в уважении к Бандере и клевещущих на русское сопротивление, могло нанести ей громадный и ни с чем несравнимый урон, выставив в глазах неискушённой аудитории современных «белых» как единомышленников Шендеровича, Ковалёва и Новодворской, русофобами…

Что услышали мы от этих «белых докрасна» в отношении русского Юго-востока и его защитников? Надменное «быдлосовки». Это высказали люди, выросшие в том же самом СССР, побывавшие в пионерах и комсомольцах и теперь вдруг возомнившие, что они «несть яко прочие человецы». Ничуть, товарищи! Именно так, товарищи, ибо «господа» к вам не идет. Вы-то и есть самые настоящие «совки». Только не те, что уныло стояли в очередях и принуждённо ходили на демонстрации, а та более кого бы то ни было отравленная большевизмом прослойка, что глубоко страдая от несоответствия амбиций и способностей, сидела по кухням и клеймила… Всё тот же «проклятущий» народ. Не советский. Русский. Из-за которого они, гениальные, живут не так, как им бы хотелось. Этих ущербных людей в какой-то момент причислили к диссидентам, измарав это слово до непотребности, выпустили за кордон, где они продолжали те же самые разговоры, ещё более усердствуя, дабы выслужиться перед новыми хозяевами — но уже, увы, не на кухнях, а в газетах и на радио. Большинство из них, по счастью, к русскому народу не имели отношения даже по крови. И тем печальнее, что их-то ущербную, бесстыдную, лживую насквозь «философию» и их подлый и русскому непристалый лексикон переняли теперь отдельные русские (по крови). Они полагают, что тем примыкают к диссидентам. К Терцу, Амальрику, Эткинду и др. — может быть. Но не к Солженицыну. Не к Шафаревичу. Не к Бородину. Не к Осипову. «Ненависть к русским, презренье к России» (Несмелое) — такова была идеология первых, равно как родных для них по духу большевиков. Её ли исповедует теперь именующие себя «белыми»?

Говоря о русском сопротивлении и Добровольческой армии Юго-востока, необходимо добавить ещё одно. Стрелков и Стрелковцы делают сегодня великое дело не только для Донбасса, но для всей России — в плане преломления советского наследия, восстановления русского самосознания, чего по замечанию Солженицына, более всего боятся наши недруги. Юго-восток сделался подлинной русской Вандеей. И дай Бог, чтобы у Вандеи этой был более счастливый исход. Дай Бог, чтобы осуществилось пророчество великого поэта-мученика Савина: «На безгранной поляне России гуще, сильнее и ярче прежнего зацветут ромашки… Белые-белые… С золотыми, гневными, прозревшими сердцами…»

Егор Холмогоров. Игорь Стрелков: «Мне не нужна поддержка, мне нужна армия» [83]

Есть широко известный пораженческий тезис, особенно любимый в Диванных Войсках: незачем воевать за тех, кто не хочет воевать за себя, спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Мол, если на Донбассе или в Харькове мужики не встают и воевать не идут, то значит и нам впрягаться не надо.

Я за такую демагогию баню без предупреждения, потому, что она базируется на ложных предпосылках. Нам нужна Новороссия не потому, что там живут люди все как один готовые сражаться и умереть за Россию. Таких людей в таком числе нет ни в Вологде, ни в Брянске, ни в Иркутске, потому что человек устроен иначе.

Нам нужна Новороссия потому, что это Русская Земля. Наша земля. И на этой земле живут люди, которые легко могут быть русскими — достаточно снять с них пресс украинизации. Разумеется, они вряд ли будут сильно более лучшими русскими, чем мы с вами — а мы, как вы знаете, плохие русские — у нас даже банде-ровцы временами по Москве ходят, что твой Майдан, и от мигрантов и прочего защититься не можем. Поэтому нелепо применять к другим русским требование, которое мы сами бы не исполнили.

Требовать же от оккупированных Харькова, Одессы, Днепропетровска, чтобы они проводили многотысячные митинги и с голой грудью шли на автоматы бандитов Коломойского — это и вовсе форменный цинизм. Примерно с тем же правом можно было бы сказать в 1943: «Зачем освобождать Харьков? Там же нет антифашистских митингов!». Стыдно должно быть за такое!