Игорь Святославич

Находившийся тут же Вышеслав слегка смутился, заметив, как пристально посмотрела на него Ольга, едва Игорь отвернулся. Он смутился еще больше, когда Ольга, улучив момент, пожала ему руку, прошептав:

— Сочувствую тебе и Фросе.

За ужином Ольга оставила Игоря и Вышеслава одних, удалившись к дочурке. Детский плач долетал смутными звуками и до трапезной.

— Что, хороша женка у моего брата? — подмигнул Игорь Вышеславу. — Вижу, в какое смущение она тебя ввела. В самом соку молодица! После родов-то как расцвела! Ей бы сейчас к мужу под крыло…

Он тяжело вздохнул и опрокинул в рот кубок хмельного меда.

Вышеслав тоже потянулся к чаше, желая, чтобы хмель избавил от скованности. Однако от выпитого его сразу потянуло в сон, и он задремал прямо в трапезной на скамье.

Рано утром Вышеслава разбудил Игорь: князь торопился в путь.

Ольга огорчилась, узнав, что Игорь уезжает так скоро. Она выскочила из терема на зябкую утреннюю прохладу, чтобы проститься.

Игорь с удовольствием троекратно расцеловался с прелестной золовкой и сунул сапог в стремя.

Улучив минуту, Ольга подскочила к Вышеславу, уже перебросившему поводья через шею коня, и, что-то сунув ему в руку, быстро шепнула:

— От меня Фросе!

Вышеслав машинально стиснул кулак, чувствуя в нем сложенный в несколько раз лоскуток бересты.

Затем Ольга неторопливо поцеловала Вышеслава в щеку и спокойным голосом пожелала ему доброго пути, зная, что Игорь с седла глядит на них.

Едва выехали из ворот Трубчевска, как с осеннего низкого неба стал накрапывать мелкий дождь. Кони шли по дороге, понуро опустив головы. Ветер срывал с деревьев желтые и красные листья, трепал плащи всадников.

Вышеслав хмуро молчал, кутаясь в плащ. Не слышно было разговоров и в княжеской свите. Игорь же был весел, не-смотря на плохую погоду.

— Эх, хорошо-то на воле! — потягиваясь, молвил он. — Гляди веселей, Вышеслав! Скоро вызволим из неволи Всеволода, Владимира и еще многих наших, благо деньги теперь есть.

Однако веселости у Игоря поубавилось, когда он приехал в Рыльск.

Агафья встретила его неласково.

— С чем пожаловал, воитель? — спросила она, демонстративно не приглашая Игоря сесть. — Вижу, отпустили тебя поганые. Так ведь ты Кончаку и друг и сват!

— Бежал я, — нахмурившись, сказал Игорь.

— Чего же сына моего не прихватил? Иль обременяться не захотел?

— Не мог Святослав со мной бежать: мы с ним в разных кочевьях находились, — ответил Игорь, без приглашения садясь на лавку.

Вошедший вместе с ним Вышеслав остался стоять у двери.

— Ну, княже, давай рассказывай про удальство свое, — язвительно продолжила Агафья, садясь напротив гостя. — Небось зубами веревки-то рвал, из плена сбегая, а? Поведай, скольких стражей задушил. Как гнались за тобой нехристи, а ты их всех одолел голыми руками, как богатырь былинный! Чего хмуришься? Не так, что ли?

— Угомонись, Агафья, — сурово произнес Игорь.

— А, так ты успокаивать меня приехал! — притворно-жалобным голосом протянула Агафья. — Сына моего в плену бросил, дружину его погубил вместе с воеводой Бренком и заявился как Христос Спаситель!

— Агафья… — Игорь хотел взять ее за руку.

Но княгиня отстранилась:

— Не прикасайся! Гадок ты мне, княже.

— Я же к тебе с чистой душой, Агафья!

— Вон к вдовам рыльским с чистой душой своей ступай! — ледяным голосом проговорила Агафья и указала на городские крыши, виднеющиеся в окне. — Это им ты обещал злато и половецких невольниц, забирая сыновей, мужей и братьев. Из рыльских ратников лишь семеро назад воротились, а уходило их больше шестисот!

Агафья замолчала: ее душили слезы.

Молчал и Игорь, опустив голову: справедливые слова жгли ему сердце!

— Заночевать позволишь, а на рассвете я уеду? — несмело спросил он.

— Ночуйте, места хватит, — не глядя на Игоря, отозвалась Агафья.

Устраиваясь в небольшой светелке на два окна, Игорь попросил Вышеслава:

— Потолкуй с Агафьей. К тебе она вроде более милостива. Скажи, что серебро нужно, для выкупа ее сына из плена. Пусть даст, сколь может. Ну, а не может, скажи, что все равно я верну ей Святослава.

Когда челядинка пришла звать гостей к обеду, Игорь махнул рукой Вышеславу:

— Ты ступай, а я спать лягу. Нехорошо что-то мне.

Вышеслав понял, что Игорю стыдно показаться Агафье на глаза. Он не стал его уговаривать и пошел трапезничать один.

За столом Агафья ничего не ела, лишь печально вздыхала и украдкой вытирала слезы краем платка.

Вышеславу кусок не лез в горло, как будто он присутствовал на тризне.

Неожиданно Агафья произнесла, с нежностью глядя на Вышеслава:

— Как ты сильно на отца-то похож, боярин. Глаза те же и чело…

Вышеслав перестал есть, не зная, что ответить.

— Где могилка-то его? — тихо спросила Агафья.

— Не ведаю, — глухо ответил Вышеслав.

— Засеял Игорь Святославич поле Половецкое русскими костьми, и горя ему мало!

— Игорь тоже скорбит по ратникам и воеводам своим.

— Что-то по нему не видно, — проворчала Агафья, наливая себе вина. — Не исхудал, не отощал. Рожа как вишневым соком налита!

Вышеслав хотел заговорить о деньгах, но никак не решался.

Агафья сама помогла ему, спросив:

— Страдалец-то ваш собирается людей своих из полона вызволять?