Игорь Святославич

— Пусть будет по-твоему, сын мой, — покорно произнесла Манефа.

Княгиню порядком утомляли и раздражали каждодневные злобствования Олега, который постоянно ругал своих дружинников, рыскавших в поисках беглецов, да только все без толку.

Не нашел Вышеслава и Бренк, ездивший ради этого в Киев.

…По прошествии десяти дней Манефа поехала в Путивль.

Агафья, полагавшая, что теперь, когда нет Изольды, супруг опять станет уделять ей внимание, была поражена тем, что Олег пожелал и ее использовать в поисках Вышеслава. Но какую роль он ей уготовил!

— Отправляйся в Трубчевск ко Всеволоду, — заявил Олег жене.

— Зачем это? — забеспокоилась Агафья.

— Затем, что видел я, какими глазами он на тебя поглядывает, наведываясь ко мне в гости, — ответил Олег. — По всему видать, присох к тебе младень. Да ты не красней, голуба моя! Это хорошо, что твоя краса Всеволоду кровь будоражит. Повелеваю тебе согрешить с ним в постели.

— Да в уме ли ты, милый?! — изумилась Агафья. — Не стану я делать этого!

— Станешь! — жестко произнес Олег. — Иначе посажу тебя в погреб к крысам. Олег усмехнулся, видя, как передернуло Агафью при одном упоминании о хвостатых тварях, коих она до смерти боялась.

— Скажешь Всеволоду, что якобы едешь в Корачев к знахарке лечить свои женские хвори, это ведь по пути в Трубчевск, — заговорил Олег голосом, не допускающим возражений. — Задержишься на несколько дней у Всеволода в гостях. Думаю, он будет рад.

— Чего ты добиваешься, Олег? — спросила Агафья, испытующе взирая на мужа.

— Соблазняя Всеволода, постарайся выведать у него про Вышеслава с Изольдой. Может, Всеволод что-то знает о них, но не говорит из-за своей приязни к Вышеславу. Может, что-либо слыхал от Игоря, ведь с ним он общается ближе, чем со мной. Уразумела?

— Уразумела, — холодно вымолвила Агафья: ее переполняло презрение.

На другой день Агафья уехала в Трубчевск…

В конце лета в Чернигов из Киева прибыли посланцы Святослава Всеволодовича с наказом слать войско к Переяславлю, в окрестностях которого появилась большая орда половцев. Беспокоился Святослав за юного переяславского князя Владимира Глебовича и просил Олега идти к нему на помощь. Сам Святослав в это время воевал с турово-пинскими князьями, вздумавшими идти под руку полоцкого князя, и помочь Владимиру Глебовичу ничем не мог.

Олег, который всю дружину разослал на поиски Вышеслава и Изольды, в поход не пошел, но приказал Игорю и Всеволоду вести полки к Переяславлю. Олег хотел и Ярослава Всеволодовича отправить вместе с Игорем и Всеволодом, но тот уже увел дружину к Курску, стеречь от поганых свои рубежи.

Игорь и Всеволод без промедления устремились к Переяславлю. В их объединенной дружине было семьсот всадников. Но они опоздали: половцы, простояв три дня под Переяславлем, ушли к городу Баруч. Переяславские воеводы, видя многочисленность половецкой орды, не решились дать битву в открытом поле, хотя князь Владимир рвался в сражение.

Игорь и Всеволод двинулись по следу степняков. Еще издали они заметили в небе черный дым — это горел Баруч.

Среди обуглившихся развалин бревенчатых стен и домов лежали тела мертвых русичей в белых портах и рубахах. Степняки сняли с убитых кольчуги, шлемы и сапоги. Примятая трава указывала, в каком направлении ушла степная конница.

— К городку Серебряному направились ханы, — переговаривались между собой немногочисленные переяславские дружинники, сопровождавшие северских князей. — Переяславль взять не смогли, так решили все вокруг пожечь, злыдни!

— А какие ханы, известно? — поинтересовался Игорь.

— Двое их, старый и молодой, — отвечали переяславцы. — Старого зовут Кобяк, его орда кочует у самого Лукоморья. Из всех ханов это самый могучий. Молодого — Кончак, сын Отрока. Этот из донских половцев, кои часто порубежье наше грабят.

— Чего же мы медлим?! — воскликнул Всеволод. — Догоним нехристей и в куски порубим!

Но переяславцы отказались напрочь:

— Мало нас для такого дела. И ваша дружина, други, невелика по сравнению с половецкой ратью.

— У одного Кобяка больше восьми тыщ конницы!

— И у Кончала тыщ пять, не меньше.

Остались переяславцы у сожженного Баруча, чтобы предать земле тела павших христиан.

Игорь и Всеволод повели дружину к городку Серебряному, стоявшему на реке Супой. Туда прибыли под вечер.

Городок был сожжен дотла.

Вольный степной ветер далеко разносил запах гари и мелкие частицы пепла. Убитых русичей здесь было не меньше, чем в Баруче. Однако ни там, ни тут не было мертвых женщин и детей.

— Значит, полон гонят поганые, — угрюмо промолвил Игорь.

— Переяславцы говорили, что разорили все села за рекой Альтой, — вставил Всеволод. — Да еще эти два города… Чаю, немалый полон ведут за собой ханы.

Утром дозорные сообщили князьям, что половецкая орда разделилась: один из ханов двинулся к городу Голотическу, другой направился к пограничному городу Коснятину.

Игорь заметил, как загорелись глаза у Всеволода.

— Сам Господь внушил ханам мысль разойтись в разные стороны, — сказал Всеволод. — Коль навалимся дружно на одного из них, то другой уже не успеет на помощь.