Игорь Святославич

6659 год от Сотворения мира, наступивший в марте 1151-го по нынешнему счислению, начинался тревожно и для всей Руси, и для малой ее части — Северского княжества. Изяслав Мстиславич вновь обосновался в Киеве. По весне он вызвал из Турова теперь союзного Вячеслава Владимировича и разделил с ним власть, тем самым снимая с себя обвинения в захвате стола у сыновей Мономаха. Владимирко возвратился в Галич, но продолжал угрожать Киеву. Старыйновый великий князь готовился к большой войне. Отправляя венгров обратно на родину, Изяслав послал к своему зятю-королю Гейзе III сына Мстислава — с благодарностями и напоминанием о родственном долге. В течение весны Изяслав ожидал нового подкрепления, обещая когда-нибудь при необходимости помочь своими воинами. Князь раздумывал о новой войне: «Юрий силен, а Давыдовичи и Ольговичи с ним, да и половцы дикие с ним — он их золотом приманивает». Кроме того, Изяслав и Вячеслав отправили посольства к Ростиславу Смоленскому — сообщить о захвате Киева, подтвердить его право на княжение и заручиться его поддержкой ^{128}.

Святославу Ольговичу от вокняжения Изяслава Мстиславича в Киеве ничего хорошего ждать не приходилось. Если Изяслав в послании венгерскому королю заявлял, что опасается представителей черниговского княжеского дома, то и им, в свою очередь, было неспокойно. Можно было ожидать, что Изяслав не простит ни союза с Юрием, ни нарушения клятвы. Давыдовичи, в чьей продажности и преклонении перед силой Русь всего за несколько лет убеждалась неоднократно, еще могли сохранить свои столы, но на лояльность Святослава, не смирившегося кровника, к тому же приходившегося теперь сватом Юрию Владимировичу, рассчитывать не приходилось. Если Изяславу удастся сохранить киевский стол, то Святослав вряд ли сможет удержать за собой северский. Одно это — достаточная причина для участия в войне.

В конце Великого поста в Чернигов прибыли послы Юрия, привезшие его послание Давыдовичам и Святославу Ольговичу: «Вот, Изяслав уже в Киеве, так идите мне в помощь». Святослав в Новгороде северском узнал об этом призыве 2 апреля. Был понедельник Страстной недели, времени строжайшего поста, когда христианину стоило бы воздержаться от выступления в поход. К тому же жена князя вот-вот должна была родить. Но Святослав не стал дожидаться ни Пасхи, ни появления на свет ребенка — в тот же день выступил к Чернигову с дружиной. Не исключено, что он взял с собой и жену; по крайней мере, в 1149 году княгиня на сносях сопровождала его в поездке на снем [9]к Юрию.

Сын появился на свет на следующий день после выступления в поход. Новорожденного, как почти всех русских князей в ту пору, нарекли двумя именами. Первое, «мирское» или «княжеское» — Игорь. Одно из старейших в роду Рюриковичей, оно было с очевидностью дано в честь мученически погибшего и всё более чтимого черниговцами дяди Игоря Ольговича. В крещении младенца назвали Георгием. Здесь, вероятно, сошлись три причины, в совокупности коих Святослав Ольгович вполне мог увидеть' Божий знак — благословение своему походу. Во-первых, на 4 и 7 апреля приходились дни почитания двух святых Георгиев — византийских подвижников Георгия Малеина и Георгия Митиленского. Во-вторых, Георгием в крещении, вероятно, звали Игоря Ольговича, необходимость отмщения за которого была для Святослава главным оправданием участия в этой войне. В-третьих, сын родился в походе на помощь Юрию — опять же Георгию в крещении.

Рождение сына, надо думать, всё же несколько задержало князя. Пасху он встретил еще на пути к Чернигову, в городе Блестове. Уже оттуда его рать без остановок двинулась к столице княжества и здесь соединилась с Владимиром Давидовичем.

Давыдовичи между тем задумали новую рискованную, но по-своему выгодную игру. На этот раз они не стали складывать все яйца в одну корзину. Владимир, исполняя союзный долг, вместе со Святославом посадил дружины в ладьи и по Днепру отправился к Юрию, стоявшему ниже по реке в Городце. Одновременно Изяслав, некогда сражавшийся вместе с киевским тезкой под Переяславлем, пошел со своими воинами к нему в Киев. Таким образом, кто бы ни одержал верх, это было бы сделано при помощи Давыдовичей и они могли надеяться сохранить Чернигов — при условии, что оба останутся живы.

У Городца князья-союзники встретились. С Юрием уже был Святослав Всеволодович, во всем подражавший дяде-тезке. К Изяславу же Мстиславичу, помимо части черниговцев, пришла гораздо более существенная подмога — Ростислав Смоленский со «множеством» войск. Усобица шла по накатанной за прошлые годы колее. Вновь Юрий двигался к Киеву, собирая под свои знамена половцев, Изяслав же готовился к обороне.