Игорь Святославич

— А я куда же? — спросил Вышеслав.

— А ты будешь при сыне моем воеводой.

Статная, румяная Василиса поднесла князю кубок с вином.

Игорь осушил кубок и по-русскому обычаю расцеловался с Василисой. Затем пожелал увидеть ее дочь.

Василиса сама вынесла новорожденную, завернутую в пеленки.

Игорь глянул на крошечное личико и улыбнулся радостно.

— Как нарек-то? — спросил он Вышеслава.

— Гориславой, — чуть помедлив, ответил тот.

* * *

Миновал еще без малого год, прежде чем Владимир наконец воротился на Русь. Вернулся он не один, а с юной женой и новорожденным сыном.

Желая сделать Игорю приятное, хан Кончак отпустил без выкупа всех остававшихся у него Игоревых ратников, около трехсот человек. Вместе с Владимиром прибыл в Новгород-Северский Игорев побратим Узур.

— Вот, князь, возвращаю тебе сына, живого и невредимого, — сказал Узур встречавшему его Игорю. — Как видишь, я сдержал свое обещание. А как поживает мой сын?

— Об этом ты спроси у него сам, — с улыбкой проговорил Игорь, отходя в сторону.

У него за спиной стоял Лавр, одетый во все русское.

— Овлур! — воскликнул Узур, произнеся христианское имя на привычный половецкий манер.

Отец и сын обнялись.

А Игорь устремился к Владимиру, который своим одеянием походил на половецкого бека. Он долго тискал в объятиях окрепшие сыновние плечи, дивясь тому, что сын вдруг стал выше его ростом.

— Погодь, отец. Не задуши меня!

Владимир с трудом вырвался из отцовских объятий и подвел к Игорю невысокую черноволосую девушку, одетую в синие шелковые шаровары для верховой езды и красный, украшенный витыми узорами кожушок. Золотые мониста поблескивали у нее на груди, длинный ряд золотых подвесок охватывал девичье чело.

Дочь степей взглянула на князя своими большими, чуть раскосыми, как у рыси, глазами, затем смущенно прикрыла их длинными изогнутыми ресницами. Стоя рядом с Владимиром, юная половчанка едва достигала ему до плеча.

— Это моя жена, — сказал Владимир. — Ее зовут Айдуз.

— Бабочка, стало быть, — произнес Игорь без радости в голосе. Именно так переводилось с половецкого это имя. — Повыше ростом у Кончака дочерей, видно, не оказалось. Иль ты сам выбрал эту малышку, сын мой?

— О чем ты говоришь, отец! — возмущенно промолвил Владимир. — При чем здесь рост? Я люблю ее.

— «Люблю!» — передразнил Игорь, отведя сына в сторону. — Ты, чаю, совсем спятил. Да эта половчанка нарожает тебе не князей, а князьков! В нашем роду малорослых сроду не бывало!

— Айдуз уже родила мне сына, — упрямо сказал Владимир, — она жена мне.

— Вас христианским обрядом венчали? — спросил Игорь.

— Нет, мы повенчаны, как принято у половцев. Но разве это так важно, отец?

— В таком случае, сын мой, Айдуз никакая тебе не жена, а наложница, — обрадовался Игорь. — Она, поди, и не крещеная?

— Эта беда поправимая, — усмехнулся Владимир, — наши священники окрестят ее. А потом обвенчаемся в храме, чтобы люди считали нас законными супругами. Да и ты тоже.

— Слушай, сын, — Игорь схватил Владимира за рукав кафтана, — оставь эту половчанку, не наживешь ты с ней счастья! Я тебе русскую княжну подыщу, рослую да пригожую. Довольно половцев в нашем роду! Сыт я ими по горло!

— Нет, отец, я не оставлю Айдуз, — тряхнул кудрями Владимир. — Она была для меня единственной отрадой в плену.

— Вот именно, в плену, — сердито прошипел Игорь, — но теперь-то ты на воле. Отправим Айдуз обратно к отцу, и все дела!

— Так негоже, отец, — нахмурился Владимир. — Это будет позором для Айдуз. К тому же и я не хочу без нее. Пойми это!

Игорь начал терять терпение. Но тут появилась Ефросинья, которая сразу все поняла. Ласково обняв и поцеловав сына, княгиня затем приблизилась к ханской дочери, подле которой толпились служанки, ограждая ее от шумной толчеи. Одна из нянек держала на руках младенца, завернутого в яркое покрывало.

— Здравствуй, дочь моя! — сказала Ефросинья по-половецки л расцеловала нежные девичьи щеки. — Идем в терем, я покажу тебе твои покои.

Женская половина княжеских хором наполнилась гортанными голосами половчанок, не знавших ни слова по-русски. Исключение составляла Айдуз, которая неплохо выучилась русскому языку, общаясь с Владимиром.

Русская челядь изумленно таращилась на целый половецкий табор, собравшийся в тереме. Шелковые и шерстяные одежды половчанок ярких и броских цветов, восточные украшения на них, необычные вещи, извлеченные из дорожных тюков, — все это притягивало любопытные взгляды.

Чтобы челядинцы не досаждали гостям из Степи, Ефросинья с помощью гридней выгнала всех на мужскую половину терема.

— Одолели черти святое место, — ворчал Игорь.

Увидев, как Ефросинья старательно ухаживает за Айдуз и восхищается рожденным ею сыном, Игорь в первый же вечер недовольно выговорил жене в опочивальне:

— Владимир язычницу в дом привел, а ты и рада! Кончак заарканил нас дочерью своей, а ты аркан этот еще туже на шее затягиваешь.