Игра

Он издает звук отвращения и откидывает голову.

— Скукота! — кричит он. Кто-то на заднем плане кричит ему, чтоб он заткнулся, но он лишь пренебрежительно машет на них. Упирается локтями в колени и указывает на меня пальцем.

— Нет. Не богач творящий добро. Никому нет дела до богатых пижонов, если только это не оскароносная актриса по имени Сьюзен Сарандон, людей вообще не волнует что делают богачи, хорошо это или нет.

— Это не так, — возражаю я. — Все сплетни в журналах о богачах и о том, что они делают неправильно.

— Найди другую идею, — говорит он.

Я стараюсь и напрягаю мозг.

— Город нуждается в подобном. Все всегда жалуются на отсутствие доступного жилья. Люди по всему миру издеваются над тем, сколько у нас бездомных. А это решение. Это хорошо, независимо от того, кто это делает.

— Послушай, каждый день куча людей делает добрые дела. Большинству все равно заботишься ты о других или нет. Все мы слишком хорошо научились закрываться от гадких и отвратительных деталей жизни, и миллионеры этим пользуются. Мы все эгоистичны и эгоцентричны, удовлетворяя лишь собственные потребности пока это не коснется лично нас. Итак, как ты это сделаешь?

Боже. Все эти годы я работала с Нилом, развлекалась в клубах, держала его за руку, пока он плакался о каком-то парне с усами, и он никогда не казался таким умным, как сейчас.

— Ну, Брэм горяч.

— Уже лучше…— говорит он, заметно оживляясь.

— А его партнер еще лучше, — говорю я и понимаю, что мечтательно улыбаюсь, когда мысли о Лаклане заполняют мою голову. — Он играет в регби в Шотландии.

Он выпрямляется.

— Он большая звезда?

— О, — с ухмылкой говорю я. — Он большой.

— Ты лично об этом знаешь? А как насчет твоего обета?

Я выдыхаю, громко и театрально.

— Нет, я не знаю об этом лично. Просто видела его в баре прошлой ночью. И он…он…просто такой мужчина. Не могу объяснить. Он, вероятно, самый горячий парень, которого я когда-либо видела. И он сложен словно секвойя.

— Как Северная секвойя? — взволнованно спрашивает он.

— Почти, — отвечаю я, довольная, что хоть с кем-то могу обсудить мою внезапную одержимость. — Он покрыт татуировками, у него есть деньги, и у него есть губы, которые так и хочется пососать.

— Кроме всего прочего.

— И вроде кто-то упоминал, что он хорош в том, что делает. Думаю, он несколько раз выступал за Шотландию на Кубке мира.

— Дерьмоооооо, — с усмешкой говорит Нил, размахивая руками в воздухе, будто орошает меня волшебной пылью — Кайла, вот твоя идея. Сексуальность. И знаменитость.

— Ты только что сказал, никому нет дело до знаменитостей, делающих добро. И я не уверена, что лишь потому что он играл на Кубке регби, он знаменитость. Никто не следит за подобным.

— Ну, дома то он может быть знаменитостью. А если нет, ты напишешь, будто так и есть. Это всегда интересней. К тому же, ты же знаешь аудиторию этого журнала – женщины и геи.

Я ухмыляюсь.

— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что если б ты не был таким веселым и милым, то был бы совершенно отвратительным?

— Вот поэтому мне все и сходит с рук, — говорит он, шутливо играя бровями. — Итак, иди и сделай это. Возьми у него интервью. Забудь о другом парне. И посмотри, может тебе удастся сделать парочку фотографий мистера Мамонтовое дерево. Предпочтительно обнаженным. Знаешь, многие игроки в регби позируют для календарей. Это вроде бы их дело.

Вдруг моя улыбка исчезает. Взять интервью у Лаклана?

— А не могу я просто, ну знаешь, написать о нем, фактически с ним не разговаривая?

Он смотрит на меня так, будто я идиотка.

— Как ты узнаешь что писать, если ты вообще его не знаешь?

— Я могла бы спросить Брэма, — с надеждой говорю я.

— Нет,— отвечает он. — Ты должна взять у него интервью. Почему это проблема? Ты должна будешь попрыгать вокруг него. А потом на нем.

Я нервно тереблю волосы.

— Ну, это просто…он…он не очень дружелюбен. Или разговорчив. И не думаю, что я нравлюсь ему.

— Хочешь сказать, он пока не поддался твоим чарам? — едко спрашивает он.

Я свирепо смотрю на него.

— Еще нет — говорю я. — Не то чтобы я вчера пыталась.

Он пожимает плечами.

— Так иди и попробуй. Ты хочешь эту статью, и ты должна для этого поработать. Похоже, написание может быть самой легкой частью. — Он покачивается на своем стуле, весь такой уверенный, выглядя счастливым от того, что я пойму, насколько на самом деле у него тяжелая работа. Я не доставлю Нилу такого удовольствия.

— Отлично, я сделаю это, — говорю я, с важным видом направляясь в свой офис. Слышу, как он кричит.

— Удачи! — позади меня.

Все нормально, пока я не возвращаюсь к своему столу, и бабочки не начинают порхать у меня в животе, плохие бабочки. Нервные. Тьфу. Это так не похоже на меня.

Прежде чем я могу передумать, я набираю номер Брэма, надеясь, что не прерву его в середине чего-нибудь интересненького с Николой. Никогда невозможно предсказать когда они это делают, ни с их обоюдной страстью.

— Кайла? — спрашивает он, очевидно удивившись.

Я плюхаюсь в кресло и откатываюсь подальше от Кэндис, которая притворяется, будто не наблюдает за мной. Девушка следит за всем, что я делаю, будто ищейка какая-то.