Игра

И когда он сказал мне, что любит меня...на одну блаженную секунду я вспомнила как это легко, иметь его любовь и как охотно отдавать ему свою, и такое впечатление, словно это было давным давно, словно мы были маленькими влюблёнными детьми и мир был солнечным, бескрайним местом, нашей площадкой. Я так сильно тоскую по тем дням, что это заставляет мои внутренности скручиваться, страстно желая того, чего, вероятно, у меня снова никогда не будет.

В пятницу Пол звонит мне на работу и просит встретиться с ним в больнице после обеда. Мне даже не надо спрашивать Люси, могу ли я уехать. У меня такое чувство, что они просто ждут подходящего времени, чтобы уволить меня, они просто не хотят быть полными уродами и увольнять постоянного сотрудника, чья мать умирает. На самом деле, я ничего не делаю, потому что Кэндис взяла на себя всё, а даже если и пытаюсь и нахожусь в правильном настроении, то не прилагаю особых усилий. На меня столько всего навалилось, и я не собираюсь драться за работу, которую собиралась бросить.

По дороге в больницу я решаю забрать Тошио, нуждаясь в поддержке, даже если надо поспешить. Мы все знаем, о чем речь, что нас ждёт.

В течение трёх недель не было никаких улучшений.

Пришло время решить, сколько ещё мы можем делать это с ней.

И, давайте посмотрим правде в лицо, как долго мы можем продолжать делать это с собой.

Хоть ее удар и сплотил нас, и мы стали ближе друг к другу, чем когда-либо, мы все впятером изможденные и мертвенно-бледные, лишь тень нас в прошлом. Наша мама не хотела бы этого для нас.

— Так ты думаешь это все? — спрашивает Тошио, на его лице отражается боль.

Сглатываю и кивая.

— Да. Думаю нам надо принять решение. Вместе.

Она минуту смотрит на свои ногти, а потом говорит:

— Шон порвал со мной.

Я ошарашена, не ожидая подобного.

— Он что?

— Ага. Чертов мудак, верно? — Он пытается улыбнуться, но вместо этого по его щеке сползает слеза. — Прости, я просто... я так охрененно зол. Так зол. Имею в виду, я через многое прошёл с ним. Его последний разрыв, смерть его кота, его боязнь зппп. Затем он потерял работу, а я был вынужден поддерживать его, помнишь? А потом...а потом он сказал, он больше не может находиться рядом со мной, что я слишком изменился. Я унылый. Унылый! Конечно, я твою мать, унылый! — Он бьет кулаком по приторной панели. — Я унылый и чертовски злой. Почему он не может любить меня таким?

Я издаю небольшой рычащий звук.

— Не могу в это поверить. Кто избавляется от кого-то, когда тот переживает трудные времена? Имею в виду, знаю, на работе, вероятно, хотят от меня избавиться, но они сдерживаются из вежливости.

— Ну от него я не получил ни грамма любезности. Обычно я не хочу подобного, но бл*дь, милый, просто, нахрен, притворись, пока мне не станет лучше.

Я просто в ярости и полностью на его стороне. Тошио был с Шоном, по меньшей мере, год.

— Я убью его.

— Я убью его первым, — говорит он, прищуривая глаза и глядя в окно. — Ты просто поможешь мне похоронить тело.

Мы погружаемся в тишину. Не могу поверить, что этот засранец разбил сердце моему брату, будто оно уже не разрушено. Не могу и представить, как ему тяжело.

Но опять же, могу. Я испытываю то же самое. Только это моя собственная вина, не Лаклана. Лаклана, который постоянно, каждый день нуждался во мне, Лаклана, который всем сердцем любил меня, даже когда у него не было шанса любить себя. Лаклана, который никогда бы не ушёл, потому что мне было больно, и я скорбела. Он бы лишь предложил мне свои руки и целовал бы меня, пока боль не превратилась бы в воспоминание.

Он дал мне все, что мог, каждую частичку себя, показал даже грязные, холодные и мрачные стороны. Он совершенно запутался, подчиняясь демонам, о которых никогда не просил. И все же в конце я была той, кто не смог справиться с ним. Я та, кто эмоционально оставил его. У меня было лучшее, и я потеряла это, и в процессе потеряла и себя тоже. Несмотря на то, что всегда было нелегко, и всегда была борьба, чтобы помочь ему освободиться от своих оков, держать в страхе его драконов, это не значит, что все, что случилось, не было чём-то хорошим. Любовь это всегда хорошо, неважно кто даёт ее вам.

Добравшись до больницы, мы вынуждены ждать Брайана, ему не так просто уйти с работы. Так что мы просто стоим там, поглядывая друг на друга, обнимая себя руками и переступая с ноги на ногу. Никто не хочет произносить ни слова, пока мы не соберёмся вместе.

Затем приходит Брайан, и Пол начинает разговор:

— Я разговаривал с врачом и местным неврологом и... — он закрывает глаза, качая головой. — Мы больше не можем позволить этому продолжаться. У неё нет шансов. Я хотел бы, чтоб шанс был, как и все мы, но... думаю, мы должны подумать о том, чего бы хотела она.

— Она не хотела бы, чтоб мы отказывались, — говорит Тошио, его сердце сейчас очень уязвимо. — Я не хочу, чтоб это был конец, не сейчас. Я не готов.