Игра

А главная проблема состоит в том, что они могут узнать обо мне слишком много. Не обязательно то, за что мне стыдно, а то, что не должно касаться никого, кроме меня. У каждого есть право на личную жизнь, и проблема современного мира в том, что все думают, что тоже имею на нее права. Что бл*дь с того, что я играю за Эдинбург? Это что, означает, что общественность имеет право знать все о моей личной жизни, о моей частной жизни? Нет, это не так.

Хотя Брэм убедительный парень. Он сказал, что статья может помочь обеспечить нам дополнительное финансирование, в котором он нуждается. Тогда он и упомянул, что эта девушка, Кайла, пытается попробовать себя в журналистике, так что она не будет вести себя как те журналисты, к которым я привык.

Он был прав. Девочка та еще штучка. Она и определенно сексуальна, несмотря на то, что первый раз когда я ее встретил, она, будто только встала с кровати. Но более того, у меня сложилось впечатление что она словно неуправляемый поезд, который вот-вот взорвется. Не совсем профессиональный журналист, да. Так что с учетом этого, я сказал да. Если Брэм думает, что это поможет, пусть она берет у меня интервью.

Конечно же, он предупредил меня о ней. Первое о том, что она пресловутая черная вдова, и если я не буду осторожен, она залезет на меня как на чертово дерево. И второе, у нее нет фильтра и она может сказать лишнего, и, если случится подобное, я должен быть с ней помягче.

Что ж, она не полезла на меня как на дерево. Не могу сказать, что был разочарован, потому что когда на протяжении многих лет, у вас было куча женщин, которые бросаются на вас, новизна очень быстро исчезает. Но, несмотря на это она не распускала руки, она бродила глазами по моему телу так, словно изучала новую планету.

А что она действительно сделала, так это ляпнула глупость. Думаю глупость это сильно сказано, но упоминание о моем усыновлении было неожиданным. Я знаю, она сразу же пожалела об этом - ее лицо стало розовым, и в ее глазах я видел полнейшее замешательство - и я, наверное, должен был вести себя с ней помягче.

Но я ничего не мог с собой поделать. Я не стыжусь того факта, что тетя и дядя Брэма и Линдена усыновили меня когда я был подростком. Мне просто не нравится, что какая-то девушка, которую я почти не знаю, знает обо мне подобное. Я не ходил и не объявлял всем об этом, и это было лишь верхушкой айсберга. Я задаюсь вопросом, а что она еще знает. Кажется, куда бы я ни пошел, мое прошлое не может оставить меня в покое.

Так что я сорвался. Не удивлюсь, если она тоже опишет меня как «трудный», если она все еще собирается написать эту статью. Я не совсем тот тип парней, которым вы захотите пожертвовать деньги, не важно, как усердно я работаю над этим дома.

После того, как я оставил ее на набережной, я пошел обратно в квартиру, которую снимаю. Я не поддался соблазну выпить, а сразу же надел шорты и кроссовки и отправился на пробежку вдоль Сентрал Бейсин, пока брызги океана и истощение не успокоило мои нервы.

Возвращения в квартиру, в это небольшое, холодное пространство так не похожее на мой настоящий дом, достаточно, чтобы мое плохое настроение вернулось. Теперь я чувствую себя по-настоящему плохо. Я продолжаю видеть темные глаза Кайлы, горящие унижением, то, как опустились ее плечи, когда я кивнул на прощание. Я вообще не знаю эту девушку, но что-то в ней, может ее смелость, ее энтузиазм, заставляет меня переживать о том, что я слишком поспешно повел себя с ней как полная задница.

Я смотрю на свой телефон и думаю, может написать ей, просто извиниться. По крайней мере, это успокоило бы чувство вины, подкрадывающееся ко мне. Но я слишком гордый.

Вместо этого я пишу Брэму.

Думаю, я повел себя как засранец с твоей подругой.

Он отвечает: Не беспокойся. Она сильнее, чем кажется.

Она что-то сказала?

Она всегда что-то говорит. Хочешь прийти вечером в Lion?

Часть меня хочет сказать да. Особенно если там будет Кайла, и я смогу лично извиниться. Но я не в настроении и я себя знаю. Мне не следует идти в бар, я обязательно напьюсь и ввяжусь в драку, а это действительно последнее, что мне сейчас нужно.

Правда в том, что я считаю дни до возвращения домой, осталось четырнадцать. Моя травма на ахиллесовом сухожилии почти зажила, и я должен вернуться обратно в Эдинбург в середине августа, чтобы начать снова тренироваться с командой. Я не сразу войду в строй – я слишком много пропустил сидя на скамейке запасных и отдыхая - но это только начало. На самом деле это своего рода жалко, насколько игра контролирует мою жизнь – сколько страсти она мне приносит, и каким потерянным я чувствую себя без нее. Я стараюсь не слишком часто думать о том факте, что моя карьера близка к завершению.