Игра

Саша закрыл глаза — так было почему-то спокойнее. И проще говорить. Он не видел Игоря, только слышал его дыхание, чувствовал запах его духов с тонкой ноткой алкоголя.

— И эти ваши духи, они мне везде мерещатся, — выпалил он, почти не соображая, что говорит. — И я все время думаю… сравниваю. Как бы вы поступили на моем месте. Даже когда я злился. И считал вас монстром. Но ведь я, наверное, такой же. Я с Алисой поговорил, и теперь вообще ничего не понимаю. То есть, это ведь в каждом есть, наверное. Только одни люди притворяются… другие нет…

Он вздрогнул всем телом, когда почувствовал, что теплая рука скользнула по его щеке, потом по волосам. И открыл глаза.

— Эта… Лена… говорила, что вы меня специально…. Привораживали, — выдохнул Саша и робко заглянул в глаза стоявшего перед ним мужчины. — Просто ответьте, это так или нет?

— Ну и каша у тебя в голове, — сказал Игорь, и тень легкой улыбки пробежала по его губам. — Делать мне больше нечего. У тебя от природы сильная защита, помнишь, я говорил это еще в первую нашу встречу? Ты все время закрываешься… от людей, от всего мира. Даже слишком, на мой взгляд, и сил на это тратишь чересчур много. Ты по структуре энергетики — универсал, но я считаю, сенса из тебя никак не получится. Ты слишком закрыт от мира, чтобы ощущать его дыхание, его потоки… Может, со временем научишься. А пока что — ты как цыпленок, что забрался обратно в скорлупу. Все прячешься, бежишь… от себя, что ли, убежать хочешь? Не буду утверждать, что это невозможно… но бежать придется очень далеко и долго.

— Я не знаю… — беспомощно помотал головой Саша. Его словно завораживал голос Игоря, такой мягкий и задумчивый сейчас. И взгляд… и тепло руки, опирающейся на стену в миллиметре от его щеки. Хотелось прижаться к этой руке, коснуться… что это, как не самое настоящее психофизическое воздействие? Вводит в транс своим ровным, успокаивающим голосом, отвлекает внимание… снова втирается в доверие…

— Я тебя не… привораживал, — четко произнес Рогозин, наклоняясь к его лицу. — Дурацкое слово, и источник информации у тебя, мягко говоря, сомнительный. Саша, даже если б я попробовал… ты же все отражаешь, как зеркалом. Да мне буквально пару раз удалось с тобой хоть какой-то энергетический контакт наладить — когда ты сам раскрывался. Когда звонил мне с перепугу, помнишь? А все остальное время… если б я попробовал тебя, как ты выражаешься, привораживать… вышло бы с точностью до наоборот. Я бы сам… — тут он запнулся, точно задумавшись о чем-то, и резко отстранился.

— Бред, — сказал он и улыбнулся, как Саше показалось — растерянно. — Вот же бред, а…

— Что? — непонимающе переспросил Саша. Майор покачал головой.

— Ничего особенного… полезно, знаешь ли, иногда осознать, что ты идиот. И наступаешь на одни и те же грабли, каждый раз, как по расписанию. Это я о себе, если что, — пояснил он со вздохом. — Правильно Руслан говорит, в лес мне пора…

— Какой лес? — спросил Саша, вспомнив странное выражение куратора. — Это какая-то… метафора или что?

- Это? — переспросил Рогозин со странным выражением лица. — Это санаторий такой закрытый… в Подмосковье. Это мы друг друга туда посылаем, слово уже как ругательство расхожее стало. А там хорошо, природа, грибочки, белочки… Психушка такая для ветеранов мистического фронта, операторов шизанувшихся, сенсов и иже с ними. В городе им жить тяжело, понимаешь, в городах каждый камень кричит от чужой боли, это не я придумал, так говорят те, кто правда слышит… А там они бродят, с деревьями обнимаются… грибочки, опять же, белочки…

Саша больше не мог это слушать, не мог выносить пугающую обреченность в голосе майора. Он сам не заметил, как преодолел разделявшее их расстояние и обнял его, крепко стиснув плечи, вцепился в него, точно утопающий — в спасательный круг.

— Ну чего ты, не надо, хороший мой… — прошептал Игорь, обнимая его в ответ, и от непривычной нежности в его голосе у Саши что-то будто перевернулось в груди. Он уткнулся в плечо начальника, чувствуя, как ощущение тепла накрывает его с головой — тепла не физического, это он уже научился отличать.

— Я туда не попаду, — сказал Игорь, прижимая его к себе. — Я давно решил, если пойму, что все, готов — ствол к башке и привет. Пистолет тебе в наследство оставлю, хочешь? Чтоб у тебя тоже выбор был.

— Игорь Семенович, перестаньте чушь нести, пожалуйста, — сказал Саша, поднимая голову. Рогозин некоторое время пристально всматривался в его глаза, будто искал на дне зрачков некое тайное послание. А потом улыбнулся.

— А может, мне нравится чушь нести. И драматизировать почем зря. Чтоб меня жалели молодые симпатичные мальчики, и сами на шею вешались.