Игра

Лес

Сегодня утром был туман, как и предупреждал Старый.
Туман медленно плотными слоями оседал под первыми лучами солнца и становился алмазной пылью на старой паутине, развешанной летом между кустами огромными пауками с крестом на спине, росой на траве, по которой медленно шагали черные сапоги. Если наклониться и присмотреться, то трава почти белая от росы, а там где прошел человек или зверь – темная дорожка. Там, где такая дорожка видна, ловушек уже точно нет.
Лекс двигался очень медленно. Он вышел из хранилища с восходом луны, когда до рассвета оставалось совсем немного. Довольно быстро преодолел территорию, которую все признавали ничьей. А теперь, когда поднялось солнце, он стоял на самой границе, или, может быть, уже и перешагнул ее. Начинался настоящий лес, начинались земли свободных. Здесь нельзя было спешить. Со стороны, если бы кто-то смотрел на него со стороны, иногда могло показаться, что он засыпает стоя. А он стоял и ловил краем глаза любое движение, слушал шумы, смотрел на птиц, летающих над деревьями.
Лекс был лучшим из молодых. Правда, и молодым-то ему оставалось быть совсем не долго, до середины лета. Летом Старый проводил испытания и распределял бойцов по отрядам хранителей. Лекса давно присмотрели в первом отряде. Он уже и с ветеранами первого познакомился, когда был у них на стажировке и выучке. Те показали ему несколько фирменных приемов, которые могли ему помочь на испытаниях.
И еще когда хранители водили его по ничейной зоне, он многому у них научился. Стоять долго на одной ноге, замерев в шаге, например, могли не все молодые. А кроме того, он научился у них двигаться медленно. Очень медленно. Как будто тень передвигается по земле вместе с почти незаметным движением солнца по полузакрытому легкой туманной дымкой небосводу.
Еще один шаг. Остановка. Дальше ничьих следов не было. Впереди была большая поляна, светлая от росы. И ни одной тропинки, ни одного следа. Парень осторожно присел на корточки и снова замер. Не поворачивая головы, долго-долго рассматривал траву, росу на траве, кусты по опушке напротив, деревья с гнездами лесных птиц. Птицы кружили над деревьями, но тревожного птичьего крика слышно не было. Крика, который означает опасность, который означает, что где-то близко главный враг леса – человек.
Лекс нагнулся еще ниже, так что голова оказалась даже ниже колен, прищурился и долго смотрел на поляну, разыскивая не присущие живому прямые линии. Роса, осев на траву, не могла не осесть на растяжки. Растяжек видно не было. Правда, чуть правее середины поляны трава была почему-то ниже, чем в других местах. Он поднял голову, наметил маршрут на огромный давно сгнивший выворотень и сделал первый медленный шаг. Затем – второй…
Нога поднимается вверх, чуть не до пояса, сгибаясь в колене, и медленно, осторожно, сверху – вертикально вниз, опускается на новое место. Потом пауза, осмотреться, и подтягивается вторая нога. И опять медленный плавный шаг и пауза, и опять шаг, и опять пауза… Как будто большая птица, растопырив крылья, неторопливо бредет по поляне, посматривая то под ноги, ища корм, то на небо. Далеко обойдя непонятное пятно с низкой травой, которое заприметил с края поляны, он, наконец, подошел к крайним кустам.
Лекс замер на месте. Он смотрел, стараясь двигать глазами как можно медленнее, незаметнее, а голову не поворачивать совсем. Вслушивался в шум леса, пытаясь вычленить любые непривычные звуки. Очищал голову, выбрасывал все мысли. И даже о Найке он не думал в этот момент.
Многие девушки из молодых и из отряда обслуживания давно посматривали на него с интересом. Лекс пошел в отца: высокий, светловолосый, сероглазый. Он еще и песни пел. Те, которым его научил отец. И когда учился – тоже был всегда в первых рядах. Потому что отец учил его с детства: