Игра

– Ты знаешь, что у нас в России была такая царица, Екатерина Вторая? Наверняка она приходится какой-нибудь непрямой бабушкой вашей королеве, я знаю, что дед Елизаветы, Георг пятый, был двоюродным братом нашего русского царя Николая второго. Так вот, был при дворе нашей Екатерины такой придворный, граф Потемкин-Таврический. Хотя, какой там придворный. Фаворит. И даже не фаворит, а супруг он был нашей царицы, морганатический муж. Активнейший человек. Это он Крым к России присоединил, он наш черноморский флот заложил и много чего еще успел за свою недолгую, полувековую жизнь сделать. – Номер один отпил глоток пива, оценил температуру, и, вероятно удовлетворившись, выпил треть бокала единым глотком. – И вот, представь себе, этот политик, реформатор, профессиональный, как его сегодня бы назвали, премьер-министр, обладающий неимоверной властью, деньгами, имеющий в своем распоряжении целую империю, причем без каких-то там демократий или плюрализма, он ходил по своему дворцу и жаловался на скуку! Ему было скучно! Когда я об этом узнал, я сначала посмеялся. Как же. Такой великий человек, а ему скучно. Подумал было, фантазии ему не хватало. – Номер один выпил половину оставшегося в бокале пива, снова одним единственным глотком, массивный кадык лишь единожды дернулся вверх-вниз. – Мне приятно было так думать. Тут же прямая аналогия со мной, да и с тобой, – кивок в сторону номера два, – думал, вот я какой, умнее графа Потемкина, мне не скучно. А вот после нашей прошлой встречи знаешь, я задумался. Сначала я решил, что у Потемкина была депрессия. Я решил, что и ты, друг мой, тоже от депрессии страдаешь. Начал копать. Не сам конечно, дал задание специалистов найти, кто может нормальным, не ученым-птичьим языком объяснить.

– У меня нет ни депрессии, ни скуки. На прошлой встрече я просто плохо себя чувствовал. – Номер два говорил спокойным, чуть даже снисходительным голосом, как будто брал на себя ответственность за то, что ввел товарища в заблуждение. – Я признателен тебе за то, что ты так близко к сердцу принял мои слова, но помощь мне не нужна.

– Ха ха. – Номер один отставил пивной бокал и вновь взял толстостенный низкий стакан с виски. – Разумеется, ведь признать необходимость помощи – значит проявить слабость. – Снова прищуренный взгляд, пауза. – Не переживай, я тоже так еще недавно считал. Но это не правда. Вообще, давай будем честны друг с другом. Если бы ты был в порядке, ты бы уже летел обратно в Брюссель на своем вертолете, а не пил бы тут со мной в занюханном баре.

– Я пью в этом занюханном баре только потому, что ты меня сюда пригласил. Хотя, надо признаться, я уже начинаю сожалеть, что согласился на внеплановую нашу встречу.

– Ну, хочешь к стандартному формату вернуться – легко. Я не просто так в Амстердам прилетел, я тут Дюрера, «Зайца», покупаю. Родного брата того, что в Альбертино выставлен. Можем вместе поехать. Будешь первым за пятьсот лет, кто увидит эту картину. Ты этого хочешь? Или все же признаешь, что у тебя неудовлетворенность есть, ты же удовольствия от жизни не получаешь. Синдром Ротенберга-Альтова, распорядись, тебе быстро специалиста найдут и все симптомы резюмируют, сам увидишь, что это твое.

Номер один говорил чуть громче, чем обычно, и только это выдавало бушевавшие в нем эмоции.

– Ты, друг, страдаешь той же болезнью, что и я сам. Мы достигли таких высот, что нам уже не к чему стремиться. Дальше у нас либо извращения на горизонте, а этого ни я, ни, мне кажется, ты, особо не хотим. Либо мы в людишек играть начнем. Войнушку где-нибудь организуем, освободительную революцию, или наоборот, не освободительную. Я покопался, знаешь ли, и вот что интересно мне удалось выяснить. У каждой, поверь у каждой цветной революции, есть вполне конкретные имя и фамилия. Да что там говорить, даже за ростом борьба за права ЛГБТ сообщества или за права черных, даже за ними стоят наши с тобой товарищи, которым от нечего делать захотелось поиграть с историей. На нашем, постсоветском пространстве, это вообще просто. Россия в девяносто первом, когда союз распался, осталась страной с имперскими замашками. А империя – это помимо прочего, еще и обязательно многонациональность. А вот в отвалившихся странах лейтмотив играли национальные силы. А когда националисты к власти приходят, они неизбежно нацистами становятся. Так что разжечь пару-тройку революций – совершенно простое дело. Вот и я тебе предлагаю, давай поиграем?

Номер один сделал глоток, и даже не почувствовав вкуса алкоголя, продолжил. Он умел так, говорить, не замечая ничего вокруг, и его слова всегда, всегда слушали.