Игра ангела

— Вы совершите воздушное путешествие по небу Барселоны на высоте шестидесяти метров над уровнем моря, наслаждаясь самыми прекрасными видами города, до недавнего времени доступными лишь ласточкам, чайкам и другим созданиям, которых Всевышний снабдил оперением. Путешествие продлится десять минут с двумя остановками. Первая предусмотрена на главной портовой башне, или, как мне больше нравится ее называть, Эйфелевой башне Барселоны, иными словами, башне Сан-Жауме. Вторая и последняя остановка будет на башне Сан-Себастьян. Итак, желаю вашим преосвященствам счастливого пути и от лица компании выражаю надежду, что вас снова посетит желание воспользоваться услугами канатной дороги.

Я первым вошел в кабину. Служащий, пропуская четырех священников, держал руку наготове, рассчитывая на чаевые, которых так и не получил. Явно разочарованный, он резко захлопнул дверцу и повернулся, чтобы установить стопор. Инспектор Виктор Грандес ждал его на площадке, помятый, но ухмыляющийся, с полицейским жетоном в руке. Служащий без звука открыл ему дверцу, и Грандес забрался в кабину, поприветствовав поклоном священников и подмигнув мне. Мгновения спустя мы уже плыли в пустоте.

Кабина скользила вверх от станции к кромке горы. Священники гурьбой прильнули к окну, откровенно наслаждаясь видами вечерней Барселоны. Они знать не хотели, какие темные дела свели в этом месте нас двоих, Грандеса и меня. Инспектор неспешно подвинулся ко мне и показал, что вооружен. Большие багровые тучи кружили над акваторией порта. Кабина канатной дороги зарылась в одно такое облако, создавая иллюзию, будто мы погрузились в огненное море.

— Вы когда-нибудь поднимались по этой дороге? — спросил Грандес.

Я кивнул.

— Дочка ее обожает. Раз в месяц она просит, чтобы мы прокатились туда и обратно. Немного дороговато, но развлечение того стоит.

— Старик Видаль хорошо заплатил вам, чтобы убрать меня. Так что не сомневаюсь, теперь вы сможете катать здесь дочь хоть каждый день, если ей захочется. Простое любопытство. Сколько я стою?

Грандес улыбнулся. Кабина вынырнула из пухлого багрового облака, и мы зависли над внутренним рейдом порта и огнями города, растекавшимися над темной водой.

— Пятнадцать тысяч песет, — ответил он, похлопывая по белому конверту, торчавшему из кармана его пальто.

— Полагаю, мне нужно считать себя польщенным. Некоторых убивают и за два дуро. Сюда входит цена предательства двоих ваших агентов?

— Напоминаю, что единственный здесь человек, кого-то убивший, — это вы.

К этому моменту четыре священнослужителя взирали на нас с изумлением и замешательством, утратив вкус к прелестям головокружительного полета над городом. Грандес мельком взглянул на них:

— Не будет ли смелостью с моей стороны попросить ваши преподобия любезно выйти на первой остановке, предоставив нам возможность обсудить наши мирские дела?

Башня, стоявшая во внутренней части гавани, вырастала перед нами, увенчанная барабаном из металла и тросов, похожим на оригинальный купол, похищенный из какого-нибудь модернового собора века механики. Кабина скользнула под своды башни и остановилась у платформы. Как только дверца открылась, четверо священников пустились наутек. Грандес, сжимая пистолет в руке, велел мне переместиться в глубину кабины. Один из священников, ступив на платформу, взглянул на меня с тревогой.

— Не волнуйтесь, молодой человек, мы сообщим в полицию, — сказал он прежде, чем дверь снова закрылась.

— Сообщите непременно, — посоветовал Грандес.

Как только дверь заблокировали, кабина тронулась. Мы выплыли из башни: начинался последний отрезок пути. Грандес подошел к окну, глядя на город — мираж, сотканный из огней и туманов, соборов и дворцов, тесных переулков и широких проспектов, сплетавшихся в лабиринт тьмы.

— Город проклятых, — сказал Грандес. — Чем больше расстояние, с которого смотришь на него, тем он кажется красивее.

— Это моя эпитафия?

— Я не собираюсь вас убивать, Мартин. Я не убиваю людей. Вы сами окажете мне эту любезность. Мне и самому себе. Вы знаете, что я прав.

Без всякого перехода инспектор выстрелил три раза подряд по механизму замка и пинком открыл дверцу воздушного вагончика. Дверь повисла в воздухе, и поток влажного воздуха хлынул в кабину.

— Вы ничего не почувствуете, Мартин. Поверьте. Удар длится меньше десятой доли секунды. Мгновение. И наступит покой.

Я посмотрел на зиявший дверной проем. Мне предстояло падение в пустоту с высоты семидесяти метров. Я перевел взгляд на башню Сан-Себастьян и прикинул, когда мы причалим к ней. Получалось, мне нужно было продержаться всего несколько минут. Грандес словно прочел мои мысли.

— Через несколько минут все будет кончено, Мартин. Вам следует меня поблагодарить.

— Вы действительно думаете, что я убил всех этих людей, инспектор?

Инспектор вскинул пистолет и прицелился мне в сердце.

— Не знаю и знать не хочу.

— Я думал, мы друзья.

Грандес усмехнулся и едва заметно покачал головой:

— У вас нет друзей, Мартин.